Королевский лес. Роман об Англии - стр. 90
– Sed in lege Domine… – пробормотал приор.
«Но в законе Господа воля Его». Стих второй.
Эти отсылки к псалмам в обычной беседе были совершенно естественными. Так делали даже послушники, реже бывавшие на службах, поскольку распорядок дня всех монахов определялся постоянными монастырскими службами в церкви от заутрень до вечерен и повечерий и даже ночными службами, на которые будили далеко за полночь, и пели братья именно псалмы – разумеется, по-латыни. За неделю они могли одолеть все сто пятьдесят.
И в псалмах заключалась вся человеческая жизнь. Там содержались фразы на каждый случай. Как простой сельский люд зачастую изъяснялся местными выражениями и поговорками, так и монахам было естественно говорить цитатами из псалмов. Эти слова они слышали постоянно.
– Да. Закон Божий, – кивнул аббат. – Конечно же, он его изучил. В Оксфорде.
Их орден не относился к интеллектуальным, но лет десять назад возник порыв отправить в Оксфорд нескольких самых смышленых монахов. Брат Адам покинул Бьюли.
– Оксфорд… – Джон Гроклтонский повторил это слово с отвращением.
Аббат мог одобрять Оксфорд, но он – нет. Он назубок знал псалмы, этого было достаточно. Люди, подобные брату Адаму, могли считать себя выше других. И хотя в Оксфорде монахов поселили весьма далеко от самого университетского городка, они все равно пропитались мирской порчей этого места. Они были не лучше его, они были хуже.
– Когда пробьет мой последний час, не считаешь ли ты, что брат Адам станет хорошим аббатом? – заметил аббат и посмотрел на приора так, словно рассчитывал на его согласие.
– Это случится уже после меня, – мрачно ответил Гроклтон.
– Вздор, дорогой мой брат Джон! – радостно возразил аббат. – Ты всех нас переживешь.
Зачем он так поддел приора? Мысленно вздохнув, аббат наложил на себя епитимью. «Именно упрямое людское нежелание признать свои недостатки вытягивает худшее из меня, – подумал он, – и вот сейчас сделало повинным в жестокости».
Однако эти размышления резко прервались воплями, донесшимися от наружных ворот. Через мгновение появилась фигура, которая помчалась к ним, сопровождаемая несколькими встревоженными монахами.
– Отец аббат! Идите скорее! – выкрикнул человек, задыхаясь.
– Куда, сын мой?
– На ферму Соли. Там произошло убийство!
Никто не гнался за ним. Люк отдыхал в зарослях утесника, прикидывая, что делать дальше. В миле от него пастух из аббатства гнал на пустошь отару овец, но его не заметил.
Почему он это сделал? Бог свидетель, он не собирался. Этого никогда не случилось бы, не появись брат Мэтью. Но это не оправдание. Особенно притом что именно брат Мэтью – он скривился при мысли о несчастном брате Мэтью, лежащем в луже крови, – оставил его, простого послушника, присматривать за фермой в свое отсутствие.