Королевская кровь. Темное наследие - стр. 78
Ангелина не опускала взгляд, но лицо ее постепенно бледнело и глаза светлели, превращаясь в куски льда. Василина не видела себя со стороны – но в гостиной уже щелкал занавесками ветерок, и под ногами сестер ковер схватывался узорчатым инеем.
– Я, – очень четко произнесла Ани, – не желаю обсуждать свои отношения с Нории ни с кем. И я не хочу больше слышать этого, Вася.
– А придется! – зло крикнула королева. – Потому что кроме меня вас видели и слышали и Гюнтер, и Луциус. И половина двора Бермонта. И я хочу понимать, чего ждать дальше. Я хочу знать, что произошло в Песках, черт побери! Потому что я беспокоюсь за тебя! У меня стойкое ощущение, что ты загоняешь себя в пропасть, Ани! Если ты любишь его…
– Не люблю, – отчеканила Ангелина. По стенам с треском побежала изморозь, с жалким звоном взорвалась и осыпалась люстра.
– Не ври мне! – крикнула Василина.
С сухим треском начали лопаться окна, и занавески больше не трепетали – стучали по стенам, покрывшись льдом.
– Почему ты врешь? – в бешенстве кричала королева на замораживающуюся прямо на глазах, прямую как статуя Ани – по ее одежде, по волосам бежали вверх полосы инея, и дышало от нее таким холодом, что ковер стал скручиваться, поднимаясь. – Неужели ты думаешь, что я перестану уважать тебя или восхищаться тобой за это? Или кто-то из нас? Ани, да мы счастливы будем, если ты хоть раз проявишь слабость! Поля в шкуре медведицы живее тебя! Нельзя хоронить себя заживо! Боги! Да крикни ты! Поплачь!
– Не смей разговаривать со мной в таком тоне, – каким-то утробным голосом процедила Ангелина. – Уйди, Василина, немедленно!
– Нет, – жестко и яростно рявкнула королева. Застонали от мороза стены, и гостиная не выдержала – полетели друг навстречу другу осколки стекол, лепнины и сворачиваемые в щепу столики и стулья, клочьями под вой ветра начал рваться ковер, и одежда сестер тоже потянулась друг к другу – они же обе чуть отклонились назад, глядя друг другу в глаза, тяжело дыша и стараясь успокоиться. Предметы до них не долетали – осыпались золой и каплями расплавленного стекла у ног. Грохот стоял страшный, будто гигантский механизм со скрежетом быстро перемалывал огромные камни.
И закончилось все почти одновременно – стуком щепы и осколков, осы́павшихся на пол, когда улегся локальный ураган. Вася покачнулась, оперлась о щиплющую пальцы сухим холодом стену; Ани стояла прямо и прерывисто, с сипами дышала. И долго старшие дочери дома Рудлог молчали, приходя в себя под похрустывание льда и шелест ветра в разбитых окнах, ожидая, кто из них заговорит первой. Так долго, что от стен и пола потянулись вверх языки тумана.