Королевская кровь. Стальные небеса - стр. 22
Глава 3
Восьмое апреля, Пески, Тафия
Выйдя во внутренний двор обители, Вей Ши привычно кинул взгляд на вишневое дерево, в корнях которого был зарыт опасный метеорит, проверяя, не пробита ли защита Триединого. Этого не могло случиться, но дед наставлял всегда все проверять. Но нет, энергия вокруг ощущалась спокойной, чистой, возмущаемой лишь посетителями обители, и никакого заворота Вей не почувствовал.
И тут ему в лицо ткнулась тяжелая и плотная волна родственной стихии. Наследник озадаченно и изумленно прислушался – слишком знакомо было ощущение, когда уравновешивающая и связывающая все стихия словно волнами втягивается в источник, – а потом развернулся. Мимо него к воротам, куда шли волны и где сейчас стали слышны возбужденные возгласы, поспешили несколько драконов, озабоченно прошагал смуглый и седовласый настоятель Оджи. А за каменной оградой, там, где обычно стояла девчонка Ка-ро-ли-на, шумело множество взволнованных людей.
Снова прошил тело всплеск стихии Разума – волны были то почти неощутимыми, то мощными, сдавливающими виски, – и Вей, очнувшись, побежал к выходу, затем стал протискиваться сквозь толпу.
– Чудеса какие творятся, воистину Триединый велик!
– Невинной девы коснулся благословением своим!
– Пустите меня, я кусочек одежды оторву, пустите!
– И мне дайте!
– Всем отойти! – раздался строгий голос настоятеля. – Девушку не трогать. Иначе отлучу от храма!
– Да и не выйдет потрогать, охрана ее пыталась… лежат вон…
– А это не солнечный удар?
– Какой удар, дурень, когда это от удара в воздухе парили?
– Да вы на глаза ее посмотрите!
Сквозь гомон и болтовню Вей расслышал йеллоувиньскую речь и удвоил усилия, с ожесточением расталкивая собравшихся горожан и беженцев. Наконец-то выскочил на свободное пространство и застыл.
Он не ошибся. Происходящее действительно было ему знакомо. Невероятно было только то, кто именно тянул к себе гармонизирующие потоки.
Чуть в стороне от девчонки умиротворенно спали двое охранников, а она сама зависла в полуметре над землей, скрестив ноги и прижав одну руку к виску, а другую к низу живота. Цветастое платье ее почти касалось земли. Глаза были распахнуты, зрачки заметно дрожали. К ней-то и шли стихийные волны, и с каждой волной раздавался звонкий и чистый голос, вещающий на разных языках, обрывающийся на середине фразы и снова начинающий звучать – уже на другом языке. Блакорийский, тидусский, йеллоувиньский, рудложский… она то кричала, то начинала шептать, и Вей почти застонал от понимания, сколько драгоценных слов сейчас пропадает втуне. А ведь каждое нужно ловить, записывать, чтобы сохранить для потомков.