Королевская кровь. Скрытое пламя - стр. 33
– Я и с первого раза разобрала, – невежливо сказала Яна.
– А эт-та красивая, – высказался Эдуард, и остальные согласно закивали. – И эта, – сказал он, показывая на третью хмурящуюся соседку, Наталью. Парни тем временем хозяйничали, как у себя дома: посмотрели в шкаф, расселись на кроватях, в том числе и на кровати спящей Лены, даже не расселись – развалились.
У примостившегося на Алинкиной кровати в руках была гитара, да и он сам был немного трезвее остальных. Видимо, занятые руки не давали набухаться вровень со всеми. Во всяком случае, парень шепотом извинился за свинское поведение друзей и сообщил Алине, что она миленькая, но маленькая совсем. И интереса для них – взрослых – не представляет.
– Чему я несказанно рада, – ответила Алина строго, понимая, что сна сегодня уже не будет.
– Василий, а давай-ка нам серенаду! – крикнул Эдик зычно.
– Идите отсюда, – рявкнула на него Яна, но тот обиженно покачал головой:
– Сначала серенада. А потом поцелуешь – и уйдем!
В дверях показались закутанные в ночнушки и халаты девчонки из других комнат. На их лицах были написаны самые разнообразные чувства: от «достали орать» до «блин, почему они не к нам первыми зашли?». Но расходиться не торопились. Парни замахали руками, приглашая в комнату, и девочки зашли, чинно расселись на стульях, на коленках друг у друга, на столе и даже на полу.
Василий начал на гитаре перебор, ожидая, пока все рассядутся, и, глядя на Алину своими чудными сине-черными глазами, запел тоскливое:
Парни вдохновенно ревели, влажно и томно глядя на заполнившее комнату стадо единственных и неповторимых. Так ревели, будто не пели эту песню каждый год каждому новому потоку. Кто-то из девчонок отвечал взаимностью, и быть бы этой ночью паре сорванных цветков невинности, если бы в холле не раздались торопливые шаги и в комнату не вошла невероятно красивая и столь же невероятно злая женщина.
– Рудаков, опять ты? Я тебя что, вчера не предупредила? А ну-ка, кобели воющие, все вон на свой этаж! Завтра чтобы были у меня на кафедре, будете мне пробирки полировать!
– Ну профессор Лыськова-а-а-а, – заныли прерванные в брачном полете самцы, вдруг показавшиеся меньше ростом и совсем не такими наглыми.
– Пошли вон, кому сказала! – рявкнула профессор, и парни понурой шеренгой вышли из комнаты. Алина смотрела на профессора Викторию с огромной благодарностью, и ей очень захотелось стать когда-нибудь такой же, как эта женщина, – чтобы ее беспрекословно слушались любые наглецы.