Королевская кровь. Проклятый трон - стр. 42
– Господин, – сказала она, видя, как плещется в зеленых глазах изумление, – вы звали меня?
– Да, – произнес он медленно и низко, – подойди ко мне.
И улыбнулся, совсем немного, будто показывая, что это игра, и благодаря ее за то, что она приняла эту игру. А как иначе? Едешь с визитом в дружественное государство – должна знать правила этикета принимающей стороны, носить их одежду и не шокировать жителей неподобающим поведением, даже если для тебя это поведение является нормой. Едешь в Эмираты – покрывай голову, участвуешь в национальном серенитском празднике – будь готова показаться с обнаженной левой грудью. Находишься в гостях у драконов – веди себя так, как принято у них.
– Мужчины племен Севара и Мина просили увидеть тебя, – сказал он, когда Ангелина подошла. – Смотрите, – обратился он к гостям, – это ваша госпожа, Ангелина, почитайте ее как меня и больше меня, потому что я почитаю ее.
Пятьдесят лбов коснулись ковров, и принцессе, при всей ее выдержке, стало не по себе.
– Разрешаю вам говорить с ней, – пророкотал Нории.
Поднялся старший, поклонился. Совсем дедушка, седой, худой, с острым взглядом.
– Мы слышали, – начал он напевно, – о чудесной женщине Владыки, прекрасной, как Луна, крепкой, как самая выносливая верблюдица, которая тайно ходит по городу и пустыне, изучая жизнь простых людей. Нам рассказали, как она три дня сдерживала полчища безумных песчаников, держала щит над сотнями людей, пока Владыка был в бою, и от их молитв становилась только крепче. Мы знаем, как может она призвать нашего господина к себе, и он всегда откликнется на ее зов, как может утихомирить его гнев и вынести его мощь. Пески говорят о ее славе и силе, и теперь мы просим божественную Ани-лишу благословить нас, дать нам защиту и свое покровительство.
Принцесса чувствовала взгляд Владыки-дракона, видела, как смотрят на нее люди – с надеждой и беспокойством, – и не могла сказать, что ее благословение не спасет их от чудовищ, голода и зноя.
– Позволяю, – произнес красноволосый гигант своим гулким голосом, и люди стали подниматься, кланяться – сначала ему, потом ей. Подходить, опускаться на колени и прикасаться лбом к ее рукам. И в этой удушающей почтительности ей предлагают провести всю жизнь? Всегда на людях называть мужа господином, быть тихой и послушной? Или заслужить непонимание и неприятие народа, если она станет вести себя так, как привыкла, будучи первой Рудлог? Как же далек этот мир от ее привычного мира, и невозможно ей стать его частью. А менять мир… ради чего?
Последним был старший, седовласый старик, и, когда он встал, поочередно коснувшись ее рук, принцесса все-таки заговорила, надеясь, что формула вежливости не очень отличается от той, что принята в Эмиратах: