Королевская кровь. Огненный путь - стр. 44
Интересно, сколько она спала?
Ангелину кольнула тревога. Нужно сообщить родным, что с ней все в порядке.
И где Нории?
В покоях было пусто и тихо. И привычно. Все на своих местах. Принцесса шагнула в купальню – там все так же стелился по мрамору парок из горячих бассейнов, стояли на бортиках баночки с травяными мылами и маслами. С теми, что нравились ей. И за аркой, ведущей в сад, видна была синяя, заполненная водой чаша большого бассейна, в котором она так любила плавать, и на месте были окружающие его разноцветные, радостные, чуть колышущиеся от ветерка занавески.
Здесь ее ждали.
И зеркало было на месте. Ангелина стянула сорочку, придирчиво посмотрела на себя – исхудавшую, больше похожую на неоформившегося подростка со спутанными волосами и острыми скулами, – покачала головой и отправилась мыться.
Она уже заканчивала, когда в купальню заглянула Суреза.
– Ой, госпожа! – воскликнула служанка дрожащим голосом и сцепила пальцы у груди. – Как хорошо, что вы проснулись! – Женщина выглянула обратно за дверь и ворчливо крикнула: – Сафаиита нашлась! Накрывайте стол, да поживее!
И снова вернулась, прижала руки к щекам, всхлипнула:
– Да позвольте же, я за вами поухаживаю! Да как же я рада, что вы вернулись!
– И я рада тебя видеть, Суреза, – мягко сказала Ани и нырнула, смывая с волос остатки пены. Вынырнула, подставила голову под поток воды из широкой бадьи, которую быстро подхватила малита, и встала, поднялась по ступенькам из ванны. Подождала, пока служанка оботрет ее тело, накинет легкий халат, и села в кресло, вытирая волосы. – Сколько я спала? – лениво спросила принцесса чуть позже, когда малита, шепча свой заговор, расчесывала ее перед зеркалом. – И какой сегодня день?
– Сегодня восемнадцатое января, госпожа. Почти три дня проспали.
Ангелина задумалась: сколько же она была в колодце? Получается, больше недели?
Суреза помялась, понизила голос:
– Владыка только вчера проснулся, госпожа.
И выжидательно посмотрела на Ани через зеркало. Принцесса едва заметно усмехнулась и ничего не сказала. Ей стало совсем легко, и в то же время внутри заворочалось недовольство.
Суреза укоризненно поглядывала на Ангелину, на ее прическу, хотела что-то сказать, но вздохнула, опустила глаза и снова принялась водить гребнем по волосам.
– Что, Суреза?
Дочь Песков снова вздохнула и не выдержала.
– Какие косы обрезали! – заворчала она. – Да зачем же, сафаиита?
– Тяжело мне было, Суреза, – вздохнула Ани.
– Чтоб оно не было тяжело-то, – продолжала ворчать служанка, расхрабрившись. – Тяжесть – она не на голове, а в душе, госпожа! А жених что на свадьбе резать будет? Этак вы вообще без волос останетесь!