Королевская кровь-7. Огненный путь - стр. 21
— В этот раз еще хуже, — скупо роняя слова, говорил король Блакории. — Алтарь-камень много взял. Слабеет наша сила, слабеет Стена; сколько пройдет, пока падет она и станем мы легкой добычей для соседей? А если, как и предсказано, род наш иссякнет и кровь ослабнет без влияния господина нашего Черного Жреца?
— Мой король, Ви́ланд, — басовито вступил один из сидящих, — говорил я тебе: нужно было выкрасть дочь Вельгина, стала бы она тебе женой, смог бы позвать Жреца из небытия. Раз уж Рудлог отказал тебе, когда ты честь по чести ее руку просил.
— Вельгин против бога своего не пошел, — невесело усмехнулся блакорийский монарх, — а сейчас поздно по покрытой кобыле сокрушаться, Герман. Рудлог хитер: прознал, что нужна она мне, но не стал дразнить, выдал Саи́ну замуж. Ждать, пока у Рудлога еще дочери родятся, некогда, так что нужен нам Рубин.
— Рубин сейчас на Маль-Серене, — угрюмо напомнил еще один из советников. — Бабы стерегут его пуще, чем свою царицу, да и никто из соседей нам его добровольно не отдаст.
— Запрещено, — кивнул Виланд Черный. — Но следующий в очереди — Рудлог, за ним — Пески, и что нельзя сделать силой, можно сделать хитростью. Если выйдет все, как я задумал, то и Рубин у нас будет, и трон Рудлога пустым останется. Не простят драконы оскорбления. Их ослабим — а там, глядишь, и пророчество сбудется. Полно нам ждать, пока боги решат, пора и самим дело делать…
Искорка хотела послушать еще, но снова сменилась перед ней картинка. Похороны. Ярко горели костры на старом кладбище, провожая могучего короля Вельгина в последний путь. Король Седрик стоял рядом с супругой — тонкой, молчаливой. По правую руку от нее — старший сын, уже юноша, лицо один в один с молодым королем; по левую — младший, вот-вот стукнет ему десять годков.
Над саркофагом с телом мужа раненой птицей плакала мать Седрика, любимая жена Вельгина, и вой ее леденил души стоящих тут же воинов. И силен ее муж был, и хорош, и править бы ему еще и править, греть ее постель и душу своей любовью. Не было ему соперника ни в бою, ни на охоте, медведей голыми руками ломал, а умер не в честной схватке, а от чужого вероломства: устроили ему засаду на крутом речном берегу, сдвинули сверху огромные камни, обвалом короля в воду снесло — не выбраться, будь ты трижды потомок бога.
Хоронили короля, горели костры, плясала между ними искорка, жадно слушая разговоры, — а за спиной Седрика стоял король Виланд, прибывший проводить в последний путь великого правителя, и глаза его были темнее тучи, и лицо жестокое.
И опять показали искорке-принцессе замок Рудлогов. Огромный воин с тяжелым мечом подошел к трону короля. Преклонил колени, положил перед собой меч.