Королевская кровь-5. Медвежье солнце - стр. 21

27 ноября, воскресенье, Иоаннесбург

Марина

Утро воскресенья началось со страшного грохота, и я вскочила, ощущая панический ужас; не проснувшись толком, заметалась по комнате, натягивая на себя одежду. И только через минуту сообразила, что гулкие удары ритмичны, что в коридоре не слышно звуков сирены, которую установил Мариан для предупреждения об опасности, а значит, нам ничего не угрожает.

Но сердце колотилось как сумасшедшее и тело было липким от пота.

«Вот так-то, Марина, семь лет прошло, а ты подспудно ждешь нападения».

Грохот продолжался. Доносился он с улицы, и я выглянула в окно, прижалась, чтобы лучше видеть: в парк, совсем близко к нашему крылу, была нагнана строительная техника, и несколько огромных машин колотушками забивали в землю сваи.

За завтраком все были хмурыми и нервными. Ответить, что происходит, нам никто не мог, отца еще не было, на звонки он не отвечал — спал у себя в имении, наверное. Неудивительно, я бы тоже поспала. И с удовольствием.

— И как я буду готовиться к зачету? — мрачно вопросила Алина, ковыряя яичницу. — У меня строки подпрыгивают, когда я читать пытаюсь. Поеду в библиотеку.

— А как же Васины дети? — вспомнила Поля с беспокойством. — Надо сходить проведать, там, наверное, няня с ума сходит.

— Уехали они, — поделилась Каролинка, накрашенная, с разноцветными ногтями (мы всё разглядывали эти ногти и перемигивались с Полли), — я с утра заглядывала в детскую, пусто. Горничная сказала, что Мариан распорядился сегодня увезти в поместье на неделю, до их с Васюшей возвращения. Мне тоже уроки готовить надо, между прочим. Но, — она повеселела, — теперь ведь можно не готовить, да? Я как раз хотела попасть в мастерскую Доли́ Ско́рского на открытый урок.

— Кто это? — чтобы отвлечься, обреченно спросила я. Грохот стоял непрерывный, и было такое ощущение, что долбят теперь уже прямо внутри головы. Младшенькая посмотрела на меня с жалостью. «Эх ты, серость», — говорил ее взгляд.

— Ты что, — сказала Кариша с превосходством, — это самый известный в мире художник, живой классик, можно сказать. Во всех музеях его картины висят. Он левша и изумительно работает с оттенками.

Это «изумительно» так манерно прозвучало в ее исполнении, что мы все заулыбались, а она надулась.

— Богема, — очень уважительным шепотом протянула Пол и тут же ткнула Каролинку в бок пальцем: в отсутствие Ани за столом можно было побаловаться. — Не дуйся, малышня. Поезжай, конечно. А я в тир пойду, там все равно наушники и выстрелы гремят. Раз уж никто не в состоянии сказать, что происходит и когда это все закончится.