Королевская гончая - стр. 7

– А тебе она зачем? – И Клайв поднял левую бровь точно так же, как это делал сам Дарс. Под сердцем больно кольнула тоска.

– Как только она придет в чувство, я отправлю ее домой. Перед этим поговорю. Ты как-то все время забываешь, к какой семье принадлежишь и что будет, если обо всех твоих похождениях узнает пресса.

– Па, а если тот мужик не врал? Если она на самом деле рабыня и взял он ее где-то в королевстве Дирсах? Что тогда?

Дарс пожал плечами. Сохранять спокойствие удавалось все сложнее.

– Значит, она отправится в Дирсах. Теперь, когда королева мертва, это часть нашей империи.

– Черт…

Клайв почесал затылок. Посмотрел жалко.

– Похоже, я снова сглупил, да?

И тут же взгляд плеснул яростью – огненной, пылающей.

– Ну, конечно! Если сравнивать с тобой, великим и продуманным, я всегда буду идиотом! Зачем только…

Дарс знал, что последует дальше.

Этим всегда заканчивались их ссоры. Клайв начинал проклинать собственную жизнь, а заодно и тех, кто ему эту жизнь дал.

– Имей силы прожить так, как человек. Так, как подобает племяннику императора, – сухо сказал Дарс.

– Да что ты понимаешь! – взорвался отпрыск. – Ты думаешь, мне легко? Легко? Каждый день я просыпаюсь, а эта дрянь расползается все дальше и дальше! В кого я превращаюсь? Это ты виноват, ты! Со своим эгоизмом! Тебе так хотелось ребенка, хотя ты знал, что нельзя, а теперь я должен все это терпеть.

И внезапно всхлипнул.

Дарс продолжал сидеть неподвижно, хотя более всего хотелось вскочить, обнять, прижать к себе худощавое тело единственного сына. Про́клятого сына. И плакать вместе с ним.

Но он не мог.

Начнешь его жалеть, будет только хуже. Всем хуже.

– Я разберусь с девушкой, – спокойно сказал Дарс, – а ты сделай так, чтобы о ней забыли твои друзья. На этом все. Есть определенные границы, выходить за которые нельзя, Клайв. Не забывай, кто ты, и не забывай, кто я.

Тело мелко подрагивало от пережитого кошмара.

Когда он начался, кошмар? Сложно сказать.

Она помнила Реми, который долго вез ее куда-то на старой шхуне, где, казалось, вот-вот иллюминаторы вывалятся. Несколько раз они проходили сигма-тоннели, и каждый раз на входе Реми, страшно ругаясь, платил пошлину, перечисляя по системной сети имперские кроны. После сигма-тоннелей Реми хватался за голову, глотал пригоршнями пилюли и зверел. Тогда самым правильным было спрятаться в уголке, сжаться с комок, и чтобы не нашел. Но он находил. Выволакивал пару раз за волосы, швырял на грязный пол, наваливался сам. Было больно. Она плакала, умоляла остановиться, но… кто ж будет слушать?