Королева в раковине - стр. 51
– Не объедайся книгами, – семейный врач обеспокоен ее худобой, – ешь питательную пищу, играй с друзьями, занимайся физкультурой, Бертель.
В трамвайном вагоне, везущем ее к доктору Вольфсону, Бертель мечтает. Морщины беспокойства, избороздившие лицо Фриды, уводят мысли Бертель далеко от Берлина, в Силезию, к любимой сестре. Лотшин вернется домой с рассказами о предках деда, а также о дядях и тетках и их связях с германской аристократией. Лотшин привезет для Бертель книги и шелковые платки от теток, живущих в родовом замке. А пока Бертель ужасно не хватает доброй сестры.
Глава третья
Бертель не перестает удивлять отца. Девочка связывает одно понятие с другим удивительно разумно. Она способна разобрать прочитанное или услышанное и сделать из всего собственные выводы.
Артур размышляет над тем, куда заведет дочь не по годам развитое воображение. Вот они беседуют в его кабинете о классической греческой литературе, о десяти мерах и принципах эллинов, о философии Платона.
Бертель выстроила из прочитанных ею мифов целый мир.
Семилетняя девочка анализирует сложную прозу Томаса Манна, книгу "Пелле завоеватель" или роман датского писателя Мартина Андерсена Нексе "Дите – дитя человеческое"!
– Понимай, как хочешь. Главное, что она читает, – сказал доктор Герман.
Отец видит, что дочь читает роман "Анна Каренина", и глаза ее горят.
– Самое большое преступление Анны Карениной в том, что она оставила сына во имя любви, – сказала она отцу, когда тот позвал ее к себе в кабинет, чтобы узнать, чем Анна Каренина пленила ее сердце.
– Понимаешь ли ты, что это такое – любовь, Бертель?
Из разговоров брата и взрослых она поняла, что такое любовники и любовницы, и что именно между ними происходит. Артур с трудом сдерживает смех. Молчунья Бертель разговорилась. С искренним волнением и, можно сказать, с душевной скорбью говорила она о страданиях красавицы Анны Карениной.
– Ее муж, человек злой, забрал у нее сына. К Анне явился принц, и она в него влюбилась. Злой муж объявил ей войну и хотел уничтожить эту прекрасную женщину.
Бертель добавила, что не понимает, почему Фердинанд и ее кудрявые сестры-близнецы скучают над эпилогом романа. Они загорали на открытой веранде, примыкающей к гимнастическому залу, говорили о том, что эпилог не соответствует духу эпохи, и сочиняли различные варианты завершения сюжета книги.
– Ну, все в порядке, Бертель превратила шедевр Толстого в детскую сказочку, – оборвал Артур смех старших, думая о том, какую воспитательную пользу извлечь из истории героини романа. Он глянул на обувь дочки и сказал с укоризной: