Размер шрифта
-
+

Королева в раковине - стр. 4

При первом посещении она дала мне книгу "Иудейский визионер конца эпохи Ренессанса" Йегуды Арье Модина и книгу "Иудейская пустыня" в ту пору уже покойного мужа Израиля Розенцвейга.

С Израилем, ее любимым человеком, она оставалась до последнего его дня, и до последнего дня их беседа не прекращалась. Он поддерживал ее, а порой и поругивал. Израиль и Наоми жили единым сердцем. Образ его и детали его жизни включены во все написанные ею романы – от трилогии "Саул и Иоанна" до романа "Расставание".

Что характеризовало ее жизнь? У нее был серьезный, я бы сказала, аристократический взгляд на мир. Тонкие черты ее лица несли на себе печать прозрения и нелегких раздумий. Форма ее диалектического мышления была важным элементом ее духовного и душевного понимания мира. Она обладала способностью создавать интеллектуальные формы, построенные на сложных и неожиданных парадоксах. Так в трилогии "Саул и Иоанна" действуют более сорока различных персонажей с непростыми характерами, сложно и весьма талантливо связанные друг с другом волей автора.

Наоми Френкель была редким человеком. Ум и талант были ее благословением и проклятием. Душевная ее жизнь была ограждена, внутренний ее мир был воистину замкнут в некое подобие раковины, лежащей на отмели, но в своей неприступности и загадочности хранящей тайны, не дающие покоя людским душам.

Никогда и никому она не исповедовалась. Наоми участвовала в боевых действиях в кибуце Мишмар Аэмек (Стража долины) во время войны за Независимость, в войне на истощение и в войне Судного дня. В этой войне она была единственной женщиной, которая в самый разгар боев форсировала с Ариком Шароном и его бойцами Суэцкий канал.

Сила, горение души, и в то же время слабость были связаны в ней в единый крепкий узел. Храбрость и мужество духа соседствовали с хрупкостью сосуда, который вот-вот упадет и разлетится на осколки. Все ее чувства, все мысли, все эмоции сплелись в единую, плотную ткань. Она была полна загадок и противоречий. Невозможно было определить ее ускользающую от четких определений личность. Внутреннее одиночество сопровождало всю ее жизнь, соседствуя с постоянной боязнью, что кто-нибудь ее поймет.

Всю жизнь она стремилась быть как все. Но это так и не осуществилось, несмотря на ее невероятные усилия, как в кибуце, так и в два последних десятилетия ее жизни в Хевроне – Кириат-Арбе. Она была подвижницей поселенческого движения. С большой любовью относилась она к каждому поселенцу. Она покинула этот мир с верой, которая сопровождала ее с восьмидесятых годов двадцатого века, верой в то, что дух поселенцев Иудеи и Самарии, истинно любящих народ и страну Израиля, победит.

Страница 4