Королева Шабаша - стр. 21

– Не поднимется, ― уверенно заявила я, слегка приправив эти слова магией, чтобы остановить поток возражений.

Олегу я тоже немного подправила отношение к происходящему, чтобы он не надумал вмешаться. Когда входила в дом, взрослые люди за моей спиной пребывали в твёрдой уверенности, что всё в порядке. Нехорошо, конечно, я ведь демоническую силу для подобных проделок использую, но никакого вреда от такого слабенького вмешательства в чужой разум нет, а для меня сплошная польза.

Пенсионерка укладывала вещи в большую дорожную сумку. Посмотрела на меня косо, когда я зашла в комнату и закрыла за собой дверь, но ничего не сказала. Я привалилась спиной к двери, чтобы исключить возможность бегства старушки, и прямо спросила:

– Янина Артёмовна, скажите, пожалуйста, вы уехали из Ялты после смерти мужа с осознанным и твёрдым решением последовать за ним, умерев от порчи? Я знаю, что вам сказали, будто её невозможно снять, но человек, который вас преследовал, давно умер. Оспорить требования наследников вашего супруга от первого брака тоже было довольно просто, но вы просто отдали им квартиру, на которую они в принципе не могли претендовать, упаковали в сумки самое необходимое и уехали к внуку в Москву. Вы не видите смысла жить?

Она долго молчала, делая вид, что игнорирует моё присутствие, а потом села на диван, устремила на меня враждебный взгляд и спросила:

– Жить? Я не знаю, правду сказала Эльза о тебе или надумала, но таким, как ты, точно не пристало судить о жизни других.

– Таким, как я? А какая я, по-вашему? ― невозмутимо поинтересовалась я, скрестив руки на груди.

– Бессовестная, ― прозвучало в ответ. ― Нашла мужика с деньгами и повисла у него на шее вместе с сыном, которого где-то на стороне прижила. Сашка до сих пор удивляется, как тебе удалось убедить Толю, что это его ребёнок. Он же бесплодным стал ещё в молодости после свинки. Но если ты и правда в чёрной магии понимаешь, то и не так, наверное, мозги людям промывать умеешь.

Я думала, что она меня снова святой водой поливать начнёт и о бесах вещать, а ей, оказывается, совсем другая сторона моего существования покоя не даёт. «Ведьма, приживалка, мошенница», ― мысленно перечисляла Янина Артёмовна применимые ко мне эпитеты, а я с трудом сдерживалась, чтобы не засмеяться. Встречаются же такие люди, что даже на пороге смерти будут всех встречных и поперечных собственным мерилом благочестия и добропорядочности мерить! Если бы не ведро успокоительных, принятое ею с утра, вряд ли она осмелилась бы так откровенно со мной разговаривать.