Королева ромкома - стр. 7
– На следующей неделе мы закрываемся на ремонт, – сказал он.
– И правильно.
Уже несколько недель по потолку в задней части бара расползались пятна от воды, и я доставал Оскара напоминаниями, не позволяя спустить дело на тормозах – это могло плохо кончиться.
– Итак, – он пошевелил бровями, – один год.
Имелось в виду открытие моего кинотеатра.
– Не меняй тему.
Тут его отвлек клиент.
– Сейчас вернусь.
Оскар отошел, а я уставился на пиво, размышляя о прошедшем годе, обо всей проделанной работе и о своей новой жизни.
Входная дверь открылась, и я повернул голову. Воздух стал разреженным, как на вершине горы. Вошла она. Нет, не просто вошла – вплыла внутрь, излучая энергию уверенности и самодостаточности, и как будто кто-то сменил светофильтр, сделав контрастной ее фигуру.
Пульс участился, как бывает на американских горках, когда вагонетка вот-вот рухнет вниз. Ну, понеслось.
Она плюхнулась на барный стул, ожидая своей очереди на сцене. Меня она не видела, что неудивительно, и не замечала взглядов, которые на нее бросали. Джемма приковывала к себе внимание.
Даже в этом дрянном баре, где она сидела, напевая себе под нос и копаясь в телефоне, взгляды слетались к ней, как мотыльки к лампе глухой ночью. И дело не только во внешности, хотя Джемма действительно была красива и знала об этом. Дело в ощущении чего-то неосязаемого – того, что искрилось под кожей и мчалось по кровотоку.
Но всякий раз, когда ее взгляд останавливался на мне, словно кто-то нажимал на тумблер. Никаких больше искр – только шипы. Она терпеть не могла меня. Похоже, из-за того, что я разрушил мечты и загубил лучшие годы ее подруги, с которой мы несколько лет встречались. Что ж, в этом был смысл.
Она подняла голову, и ее взгляд потух.
– Что смотришь волком – геморрой разыгрался?
Слово «геморрой» она произнесла врастяжку, по слогам.
Внутри меня что-то оживилось. Не геморрой. Мне стало забавно, волнительно. Тушите свет, представление начинается.
Так дела обстояли не всегда. Десять лет назад, когда мы учились в Университете Британской Колумбии здесь, в Ванкувере, я был для нее невидимкой: на вечеринках или в кафетерии кампуса ее взгляд скользил мимо, не задерживаясь на мне. Она жила с Кэди и другими девушками. Я встречал ее в библиотеке или в баре – она была в компании, оживленно болтала, смеялась, шутила. Впервые Джемма обратила на меня внимание, когда отношения с Кэди пошли наперекосяк. По ее мнению, я мешал Кэди претворять мечты в жизнь.
Кэди была комиком-импровизатором. На протяжении всего времени учебы она твердила о том, что переедет в Нью-Йорк, Лос-Анджелес или Торонто и попадет в студенческую команду какой-нибудь школы комедии, а там откроется уйма возможностей для карьеры. Только об этом и мечтала.