Королева ромкома - стр. 28

– Он собирается стать учителем математики.

– Круто.

– Он хороший парень.

– Кто бы сомневался.

Джемма скрестила руки на груди, переступила с ноги на ногу и прислонилась к дверному проему, прикусив губу. Мне захотелось поцеловать ее. Провести рукой по вьющимся волосам, повернуть лицом к себе и прижаться к ее губам. Услышать сдавленный стон. Стиснуть в объятиях и почувствовать ее изгибы.

Что-то в моем лице ее насторожило: моргнув, она выпрямилась.

– Пока.

Джемма вылетела за дверь и понеслась по коридору, а я потер переносицу и сделал глубокий вдох. Работать с ней бок о бок было сложнее, чем предполагалось вначале.

В среду вечером я ждала Сэма, прислонившись к кирпичной стене «Капитолия», и попутно делала пометки в блокноте о своем последнем сете: какие блоки выстрелили, какие провисли, где смеялись, а где нет.

Сэм работал в кинотеатре третью смену, и всю неделю я волновалась за него. Вдруг Хренобород выразит неудовольствие и сорвется на нем?

Хотя я никогда не видела, чтобы он на кого-то срывался. Следовало признать, что, попав сюда, братишка вытащил счастливый билет. Нэз явно была довольна работой в театре. Возможно, я зря волновалась.

Дверь открылась, но это оказался не Сэм, а мой антагонист собственной персоной. Я скисла.

– Ты что это тут притаилась? – Хренобород, который сегодня надел угольно-черный свитер, скрестил руки. – Ищи другое место для засадной охоты, не вреди бизнесу.

– Я Сэма жду.

Он обратил внимание на мою легкую куртку. Начало октября – пора, когда на смену курткам приходят демисезонные пальто, и тем вечером мне явно следовало выбрать что-то потеплее.

– Холодновато, – нахмурился он.

– Я не заметила.

– Само собой. Твое сердце перестало биться лет сто назад. – Он вздернул острый подбородок. – Зайди внутрь.

– Нет.

– Джемма.

Я вздрогнула. Рид никогда не называл меня так, и слышать мое имя от него было странно. И вместе с тем хотелось его позлить, чтобы он произнес его снова.

– Иначе мне придется тебя затащить.

Зрительный контакт стал бельевой веревкой, на которой повисла высказанная им угроза. Не посмеет. Или посмеет?

Он шагнул ближе – я напряглась. Он упер руки в бока, уголок губ приподнялся… Я шмыгнула мимо него в дверь и плюхнулась на стул в фойе.

Где-то вдалеке Сэм напевал фальцетом песню из репертуара Уитни Хьюстон. Это успокаивало: братишка пел, когда бывал в хорошем настроении.

В фойе Хренобород прислонился к стойке, разглядывая меня.

– Ты слишком опекаешь Сэма. Это ему вредит.

– Я не слишком его опекаю. Так проявляется привязанность. Или ты уже забыл?

Он покачал головой: