Королева красоты Иерусалима - стр. 51
И тут он их увидел. Немолодая женщина, подволакивающая ногу, с ног до головы в черном, как это принято у ультраортодоксов, держала за руку девушку, чьи золотистые волосы были заплетены в две косы и уложены короной вокруг головы. Они шли медленно. Что-то в обеих – пожилой женщине и юной девушке – привлекло его внимание, и он не отводил взгляда, пока они не поравнялись с его лавкой. Глаза старшей поймали его взгляд – и сердце его замерло. Это она! Она! Наваждение из Цфата! Убей бог, это та женщина, чьи синие глаза он пытался забыть вот уже двадцать с лишним лет. Кровь застучала у Рафаэля в висках, и он вцепился в подлокотники. Женщина немедленно отвела глаза и поспешно потащила девушку за собой вверх по улочке. И все-таки он точно узнал ее! Она сгорбилась и высохла, лицо покрылось морщинами, но глаза… Хоть они и потускнели немного, но это были все те же синие глаза, которые когда-то околдовали его, из-за которых он бросил Цфат и поспешил вернуться в Иерусалим, чтобы жениться на Меркаде.
Постепенно его дыхание пришло в норму – и тут эти женщины снова оказались у входа в лавку. Они пререкались на идише: младшая хотела войти, а старшая не соглашалась. На мгновение девушка подняла глаза – и вдруг застыла как зачарованная. Рафаэль проследил за ее взглядом и увидел, к своему ужасу, что Габриэль, стоявший за прилавком, не сводит с девушки глаз. Нож, которым он нарезал сыр, словно застыл в воздухе, а челюсть отвисла. Рафаэль повернулся к девушке: к его изумлению, она не только не отвела взгляда от Габриэля, как полагается, но, наоборот, дерзко уставилась своими бесстыжими синими глазами прямо ему в глаза. Боже правый, она околдовала его, в панике подумал он; она околдовала его, как ее мать – меня.
Все это длилось мгновение, а в следующее мгновение мать уже тащила дочку прочь из лавки. Но та, повернув голову, не отрывала взгляда от Габриэля, который замер как вкопанный. А потом очнулся, быстро вышел из лавки и зашагал вслед за женщинами.
Громовой голос Рафаэля заставил его остановиться:
– Ты куда?
Габриэль молча вернулся к прилавку.
Они не заговорили о том, что произошло, не упомянули ни мать, ни дочь, но впервые с тех пор, как он женился, Рафаэль не стал рассказывать Меркаде о том, что произошло в этот день в лавке.
В ту ночь Рафаэль не мог найти себе места. Он не сомкнул глаз. Образ чертовки из Цфата стоял у него перед глазами. Несмотря на клятвы, которые он себе давал, он думал о ней вновь и вновь: она явилась сюда со своей дочкой, чтобы преследовать его и сына. Не выйдет! Он прогонит ее с рынка. Ашкеназке нет места на рынке Махане-Иегуда, она не вторгнется со своим отродьем на его территорию! А может, все это ему только кажется? Может, он фантазирует, может, зря подозревает своего сына в том, что почувствовал сам, когда столкнулся в Цфате с синеглазой красавицей? Может, это все происки воображения и он не видел того, что видел?