Королева и лекарь - стр. 9
В животе свернулся холодный ком страха, и жар в ладонях внезапно иссяк. Кель заставил себя вернуться мыслями к Тирасу и снова ощутить эту любовь, уважение, эту бесконечную преданность. Мысли воскресили силу, и жар в руках стал светом.
Кель подался вперед и прошептал в ухо женщины, наполовину напевая, наполовину упрашивая:
– Ты слышишь? Приходи спеть со мной.
Единственными песнями, которые он знал, были солдатские баллады – вульгарные куплеты о задирании юбок и размахивании мечом.
– Приходи, я дам тебе спасенье. Дам тебе спасенье, если ты придешь, – пропел он тихо.
Мелодия была однообразной, стихи никуда не годились, но все же это была песня, и она струилась с его губ сиплой мольбой.
– Приходи, я дам тебе укрытье. Дам тебе укрытье, если ты придешь.
Теперь его губы касались мочки ее уха. Внезапно он ощутил странную дрожь, и вздох, покинув его легкие, приподнял ей волосы. Сердце женщины забилось чаще, словно она и вправду услышала. Кель продолжил напевать, готовый пойти на ложь ради спасения.
– Приходи, чтоб стать моей любовью. Стать моей любовью, если ты придешь.
В следующую секунду он услышал отголосок колокольчика – один-единственный, на грани слышимости, почти воображаемый. Почти сразу же ускользнувший…
И все-таки его оказалось достаточно.
Кель возвысил голос, настраивая тональность, струной вытягивая ее прямиком от мерцающих звезд. Погребальный звон дрогнул и рассыпался ликующим благовестом, чистым и радостным. Он становился все громче и громче, и Кель продолжал напевать, пока чужая нота не начала резонировать у него под кожей, поселилась в черепе, за глазницами и в чреве. Его охватила эйфория, он задрожал от переполняющего его звука и ощущения триумфа, а пальцы все гладили и гладили рыжие волосы, отводя их от запачканных кровью щек, – когда веки женщины дрогнули, и на Келя взглянули глаза столь черные, что в сумраке ночи они казались бездонными. Они затягивали, вбирали в себя, и еще несколько секунд в мире не было ничего, кроме отраженного света и эха между ними двоими.
– Я видела тебя, – прошептала женщина.
Колокольный звон обратился в слова, и Кель отпрянул, выпустив ее волосы. Песня оборвалась. Кель сжал кулаки и тут же ощутил на ладонях ее кровь.
– Я видела тебя, – повторила женщина. – И вот ты здесь. Ты наконец пришел.
Глава 2
В этих словах не было никакого смысла. Кель вылечил тело женщины, но над разумом ее он был не властен.
Немного отодвинувшись, он присел перед ней на корточки.
– Ты… в порядке?
Ему хотелось спросить, цела ли она – исцелена ли, – но он опасался привлекать излишнее внимание к тому, что сделал. Людей обычно пугал его дар. Да что там, он пугал его самого. Женщина начала осторожно приподниматься, и Кель с готовностью протянул руку, чтобы ей помочь. Она не приняла ладонь, но помедлила, молчаливо прислушиваясь к собственному телу. Кель понял, что если он сейчас же не встанет, то уже не разогнется. Он столько времени провел на коленях, и мышцы задеревенели, а бедра нещадно ныли. Голова была пустой и легкой, она словно была отделена от остального тела и парила над ним невесомым облаком, в котором, затуманенные усталостью, вяло перекатывались мысли.