Королева ходит первой - стр. 41
Я плыла по зеленым волнам, поразительно спокойная. Не тревожило даже эхо сказанного. Хотелось хоть раз, перед вечным забвением заглянуть в синие глаза Радера. А потом, к папе на ручки, как в детстве. И еще отчего-то было страшно за Пита.
13. Глава 11
– Иса… – донеслось до меня будто сквозь толщу воды. – Горе ты мое, горе. Как я с тобой такой к королю заявлюсь? Он же меня пристукнет сразу.
Горе, король… Да и голос знакомый, родной даже. Только ласковые поглаживания щек с этим голосом никак не вязались.
– А если меня король пристукнет, кто с тобой потом таскаться везде будет, а? Одной-то нельзя. Одна ты проблем еще быстрее соберешь, - и снова легкое прикосновение к скулам, ресницам, лбу. А потом, совсем скорбное. – Да и защитник из меня так себе оказался!
Пришлось выныривать, а то и не до такого договорится.
– Питти? – хоть перед глазами и рябило, но разобрать покрытые снегом ели я смогла. И тут же попыталась встать, чтобы оглядеться.
– Тшшш, – зашипел друг, обнимая меня теперь полноценно, так, что воздух из легких вышибло напрочь. – Всю душу ты мне вымотала с этой авантюрой, Иса. Больше никуда не поедешь! А будешь брыкаться, Лоуранцу всё расскажу.
Эк какой храбрый. Шантаж, значит, в ход пустить не побоялся.
– Всё – это что, Питти? Если ты про Радера, так иди, рассказывай. Будешь потом зад дымящийся, водой поливать. После королевского гнева вообще не каждый выживет. А если про ведьм, так я сама, без тебя справлюсь.
– Водичку готовить? – предложил Пит с самым серьезным видом, немного отстранившись.
– Ага, ведер двадцать, и мага-стихийника под боком держи. Если, конечно, после разговора с отцом от меня хоть что-то останется.
– Ты ж надежда королевства, так что выживешь. А вот когда у короля резерв опустеет, я про Радера правду поведаю.
Не выдержав, зачерпнула горсть снега и размазала по ухмыляющейся физиономии. За что тут же поплатилась, оказавшись закопанной по самую макушку. А снег, хоть и был очень пушист, кусал оголенные части тела знатно.
– Платье красивое испортил, – проворчала, поднимаясь. А у самой от холода уже зубы стучали.
– Пойдем, горюшко, – Пит обнял за плечи, заодно меня отряхивая. – Я и забыл, что ты замерзаешь сразу.
– Какая память у тебя избирательная, – не могла не съязвить я, а то позволяет себе много, шантажист.
– Ага, очень бы хотелось забыть, как ночь целую мучился, тебя с полета на драконе дожидаясь. Или как сутки у ведьм, глаз не смыкая, на калитку пялился, за которой ты исчезла. Очень бы хотелось, Иса, да не получается! – и надрыв такой в каждом слове, что у меня сердце с перебоями стучать начало.