Королева ходит первой - стр. 30

Не в силах с собой больше справляться, я на бегу прыгнула в озеро, раня ноги и руки об острые сколы льда. Вода очень быстро окрасилась розовым. Я нырнула, опускаясь так глубоко, насколько позволяло дыхание, а когда поднялась на поверхность, услышала шелест со всех сторон: «Элииса». Меня звали в лес, и противиться этому было невозможно.

***

Открыв глаза, поняла, что сижу в пентаграмме, а ведьмы распределились по периметру зеркального зала, разорвав круг. Они добились желаемого – блоки, над которыми трудились сильнейшие маги, навсегда рухнули.

После случая с озером ко мне приставили Пита, организовав между нами здоровую конкуренцию в учебном процессе. Чтобы не слишком загружать, нам ставили магию и стандартную программу попеременно. А я из кожи вон лезла, желая быть во всем лучшей, ведь отдавать эти лавры «зазнайке Питу», отчаянно не хотела. Потом, конечно, мы подружились, даже пары месяцев не прошло. И мне стало немного за себя стыдно.

Браслет так и не нашли. Зато при очередном посещении леса, Даара надела на мою шею медальон. И только сейчас пришло понимание, что камень и там, и там одинаковый. Дровернары усилили свойства украшения, вернув мне его в таком виде, чтобы было невозможно потерять.

Медальон не обладал магией сам по себе, как считала я. Он её блокировал. Видимо, из-за родового проклятия во мне шел постоянный диссонанс. Почему проявилось именно в этом поколении, если вся правящая династия обладала возможностью совмещать разные направления магии, загадка. Но это всё же произошло.

Дровернары медальоном блокировали основной раздражитель, каким-то образом вычислив, что проблема именно в стихии. И я теперь не сомневалась, что моя быстро густеющая кровь тоже следствие неправильного распределения магии.

Я ласково погладила медальон, возблагодарив Богов, дровернаров и родителей, совсем как мама много лет назад. Мне эту жизнь даровали, омыв её слезами и кровью. И я просто не имела права бездарно её растратить.

Я помнила каждое слово, сказанное вчера ведьмой, и с невероятной остротой теперь понимала смысл. Через голову свою прыгну, на любую авантюру пойду, лишь бы и впредь не нести близким людям горе, смерть, чернь.

– Верный выбор, дитя, – раздалось проникновенное рядом. – Ты единственная, кто может положить конец многолетним страданиям.

Хотелось засмеяться ей в лицо. Да-да, это ведь очень удобно – поселить в дезориентированном мозгу мысль об исключительности. Превратить человека в куклу, а самим лишь дергать за веревочки.

– Так уж и единственная? – я повернулась к ведьме, чтобы иметь возможность заглянуть ей в глаза.