Королева брильянтов - стр. 33
Шнигель не прикоснулся к пузырьку, но согласно покачал головой.
– О, это наш.
Выйдя из аптеки, Пушкин вернулся в гостиницу. Портье находился на своем месте. И деваться ему было некуда. Когда Сандалов заставил себя взглянуть на человека, который молча стоял перед ним, он сразу понял, что неприятности только начинаются.
Улица Большая Лубянка хоть и вытекает с площади Лубянки, где ошивается всякий сброд и ворье, но улица чистая, с приличными домами и магазинами. Почти на углу с Варсонофьевским переулком располагалась вывеска с большими буквами: «Ломбард». Вывеска висела так давно, что стала частью улицы, как фонарь или тротуар. Рвань да ворье с Лубянки сюда не пускали. Ломбард имел хорошую репутацию: было известно, что здесь почтенные господа, не голодранцы, в тяжелые времена могут заложить столовое серебро, картины, золото и прочий ценный товар. Имущество несли многие, получали четверть настоящей цены, а выкупали назад только везунчики. После отведенного на залог срока вещи выставлялись на продажу. Судя по тому, что полки ломились, редко кто возвращался за своим добром. Редко кому удавалось схватить удачу за вожжи. Ломбард был не в убытке, процветал с третьим поколением владельцев.
Дверной колокольчик звякнул, дверь открылась, впуская солнце и морозный пар. Вошла дама в добротном полушубке. Приказчик Катков, молодой человек с гладким пробором в напомаженных волосах, с гладкими лицом и манерами, вскочил, будто его укусили, из-за прилавка и поклонился даме по-купечески, в пояс:
– Доброго-с утречка-с, Ольга Петровна! – проговорил он гладко и даже не разогнулся до конца. Чтобы не быть ростом выше дамы.
– Здравствуй, Павлуша, – ответила она, невольно оглядываясь. – Григорий Филиппович не приходил?
– Никак нет-с, – ответил вежливый приказчик. – Изволите чайку-с? Я мигом-с.
– Не надо, ничего не надо. – Ольга Петровна не скрывала раздражения. – Когда ты видел его последний раз?
Катков ответил не раздумывая:
– Так вчера, в шестом часу, Григорий Филиппович изволили уйти. Оставили мне распоряжение на утро-с.
У Ольги Петровны на языке вертелся вопрос, но задать его она не решилась. Вместо этого спросила:
– Больше вестей от него не было?
– Никак нет-с… Не изволите.
– Вчера он не жаловался на сердце?
Приказчик выразил недоумение:
– Как можно-с! Да разве я бы оставил Григория Филипповича без внимания?! Он мне как отец родной. Да я за него…
– Да-да, благодарю, – ответила она в растерянности, не зная, что еще предпринять. – Павлуша, я, пожалуй, пойду.
– Что приключилось, Ольга Петровна?
– Григория Филипповича нет дома, нигде нет… С его сердцем… Я очень волнуюсь… Места себе не нахожу…