Королева брильянтов - стр. 12

Немного задумавшись, Улюляев принялся в превосходных степенях описывать женскую красоту. Что трудно и даже бесполезно. Красота имеет свойство исчезать в словах: смотришь – вот она. А начнешь рассказывать – вроде бы то, а вроде бы и не то. Пушкин рисовал быстро, как будто не прислушиваясь. Улюляев еще не закончил, а ему уже показали эскиз.

– Взгляните, похожа?

Улюляев даже охнул от удивления:

– Поразительно! Это она! Как вам удалось так точно понять?

Пушкин убрал блокнот и встал:

– Значит, волосы у нее были собраны в сложную конструкцию с цветами.

– Именно так! – Улюляев глядел на него с такой надеждой, будто чиновник сыска сейчас сходит в ближайшую камеру и приведет воровку. С украденным портмоне.

Чуда не случилось. В полиции чудеса случаются редко. Пострадавшему было обещано приложить все силы для розыска. Когда появятся новости, ему непременно сообщат. С чем Улюляев и удалился, вполне довольный. Как раз когда с лестницы, прыгая через ступеньки, скатился Акаев, чуть не налетев на Пушкина.

– Алексей, какая удача! – выдохнул он. – Бах вас требует.

Младший чиновник позволил себе назвать Эфенбаха по-свойски. Что говорило скорее о дружелюбном отношении, чем о дерзости.

– Бушует?

– По обычаю, – согласил Акаев.

– Кулебяку заворачивает?

– Пошло дело…

– Тогда поспешим со всех ног.

Пушкин стал неторопливо одолевать ступеньки, ведущие наверх, к сыску. Акаеву осталось только следовать за ним. Хотя ноги его рвались вперед.

Неприятности, особенно мелкие, имеют свойство возникать некстати. А неприятности портье Сандалову были не нужны. Хоть при гостинице служил второй десяток лет, за место держался, как за верную жену. Где еще найдешь такое в Москве. Место преобразило поджарого юношу в дородного господина с бычьей шеей, похожего на постояльцев – купцов и состоятельных господ. Место давало почет и уважение от дворника доходного дома, в котором Сандалов снимал квартиру, до городового, стоявшего постом на Никольской улице. Ну, и неплохо кормило, как же иначе. На черный день и выход на пенсию у Сандалова была накоплена толстая пачка ассигнаций и подкуплен домик в Клину, с садом и огородом. Портье «Славянского базара» дорогого стоит.

Гостиница многие годы имела твердую репутацию места, в котором не стыдно остановиться почтенному человеку, приехавшему по делам торговым и прочим в Белокаменную хоть из Тамбова, хоть из Саратова. Не стеснялись брать номера и почетные господа: генералы, аристократы и заезжие музыкальные звезды. Даже капризные иностранцы не брезговали здесь останавливаться, и в холле всегда лежали английские, немецкие и французские свежие газеты за прошлую неделю. В гостинице уже имелось электрическое освещение, а в номерах, особенно лучших, стояла модная диковинка – ванна с краном горячей воды. Обслуга была вышколена, как во дворце.