Королева Америки - стр. 6

Чем-то кольцо напоминало саму Беатрис.

Она вдруг поняла, что Роберт и мама ждут ответа.

– Я просто… Я скучаю по отцу.

– О, милая. Я знаю. – Слеза скатилась по щеке Аделаиды, оставляя одинокий след туши.

Она никогда не плакала – по крайней мере, на людях. Даже на похоронах сдерживала свои эмоции, пряча их за выражением бледного решительного стоицизма. Мать всегда говорила Беатрис, что королева должна проливать слезы наедине с собой, чтобы, когда придет время предстать перед нацией, она могла бы выступить источником силы. Вид этой слезы представлял такое же ошеломляющее и сюрреалистичное зрелище, как если бы одна из мраморных статуй в дворцовом саду начала плакать.

Беатрис не проронила ни слезинки после смерти отца.

Она хотела плакать. Знала, что это неестественно, но что-то внутри, казалось, непоправимо сломалось и в глазах больше не собирались слезы.

Аделаида обняла дочь и притянула к себе. Беатрис инстинктивно положила голову на плечо матери, как в детстве. И все же это не принесло обычного успокоения.

Внезапно Беатрис почувствовала, насколько хрупким было тело мамы под кашемировым свитером. Королева Аделаида дрожала от сдерживаемого горя. Она казалась такой ранимой – и впервые на памяти Беатрис старой.

И это уничтожило то, что осталось от решимости Беатрис.

Она попыталась в последний раз представить себя с Коннором: то, как говорит ему, что все еще его любит, что хочет убежать от своей жизни и быть с ним, несмотря на последствия.

Но она не смогла этого вообразить. Казалось, будущее, о котором мечтала Беатрис, умерло вместе с ее отцом.

А может, умерло с прежней Беатрис, той, которая была принцессой, не королевой.

– Хорошо, – тихо произнесла она. – Я поговорю с Тедди.

Она сможет ради семьи, ради страны. Выйдет за Тедди и подарит Америке историю волшебной любви, которую так отчаянно ждут люди.

Пора отпустить Беатрис-девушку и стать Беатрис-королевой.

Нина Гонсалес затаив дыхание вытащила деревянный брусок из башни, которая становилась все более шаткой. С томительной осторожностью она положила кусочек «Дженги»[1] на верх сооружения.

Невероятным образом конструкция устояла.

– Да! – Нина вскинула руки, испустив победный возглас, – и в этот момент пара брусков выпали из башни и с грохотом ударились о стол. – Похоже, рано я радовалась, – со смехом заметила она.

Рейчел Гринбаум, что жила дальше по коридору от Нины, подтолкнула к ней упавшие бруски.

– Итак, с тебя «шляпа» и «тюремное танго»!

Они играли с известным в Королевском колледже набором «Дженга для вечеринок», разрисованным красным маркером. Это была обычная «Дженга», только с заданием на каждом блоке – выпить несколько шотов виски, спеть в караоке, съесть шоколадный батончик, – каждый должен был следовать указаниям, написанным на сбитом бруске.