Король на краю света - стр. 31

Мой сын,

Господь всеведущий и милостивый воздвигает на пути человека такие препятствия, которые Он сочтет необходимыми, и нам следует не требовать объяснений или оплакивать свою участь, но любить наши страдания так, как мы любим Его. Аллах всеведущ, и Аллах не прислушивается ни к человечьим жалобам, ни к собачьему вою.

Я не вернусь к вам, как ожидал, и когда посольство прибудет в Блистательную Порту, меня не будет среди его участников.

Тот, кто принесет вам это письмо – мой друг, и он станет вашим другом. Он может посчитать благоразумным, чтобы вы с матерью отправились с ним подальше от нашего дома, возможно, подальше от Константинии, до тех пор, пока я не смогу воссоединиться с вами и защитить вас.

Это трудная задача, но я прошу тебя выполнить ее, поскольку ты юный мужчина: пожалуйста, скажи своей матери, что я вернусь, когда Всевышний соблаговолит так устроить, и что если на то будет моя воля, мое возвращение не заставит себя долго ждать. Ее супруг жив и страдает только от разлуки. Пожалуйста, читай ей эти слова так часто, как она того пожелает. Я задерживаюсь, я всего лишь задерживаюсь.

– Все еще ничего? – спросил Роберт Сесил ^>1, вытирая глаза с таким видом, словно именно он лежал в постели изнуренный, сам себя измучив голодом, и развлекал сидящую рядом Смерть.

– Выпила глоток вина.

– Но не поела?

Придворная дама покачала головой, поэтому Сесил прошел мимо нее и опустился на низкий табурет рядом с королевской кроватью, испытывая легкую боль в горбатой спине.

– Ваше величество.

– Мой пигмей… – прохрипела королева.

Она вот уже пятые сутки отказывалась от еды.

– Я попробовал бульон. Если позволите заметить, он столь же хорош, как и все, что вам когда-либо случалось отведать.

Елизавета закрыла глаза. Она так исхудала, что кости можно было разглядеть под тонкой кожей рук; в этой женщине, с точки зрения Сесила, не осталось ничего величественного, ничего царственного или прекрасного, подобающего владычице, и все-таки, сидя рядом, он ощущал внутри искорку былого трепета, который испытывал в детстве, наблюдая из темного уголка за отцом, поддерживающим ее власть на пике могущества с усердием садовника в пышно цветущем саду. Он увидел, как Елизавета погружается в дрему, потер ноющее плечо и стал ждать, когда она проснется.

И ее величество открыла глаза. Сесил вновь принялся настаивать на том, чтобы она поела, но Елизавета прошептала:

– Я получила такие чудесные сведения. Из-за границы.