«Король и Шут». Ангелы панка - стр. 25
Горшок, герой на героине, икона определенного поколения, тоже сделал свой выбор. Что и говорить, наверное, в какой-то момент Горшок хотел быть похожим на Сида Вишеса. Или Джима Моррисона. Но любовь к жизни оказалась сильнее.
В свое время наркотики интересовали и Князева. Он увлекался ими с точки зрения изучения. «Как же так? – думал он. – Наркотики – серьезная проблема молодежи, которая всё нарастает и нарастает. Все на них подсаживаются». Но как человека любопытного и желающего все попробовать на практике, его интересовало, как на них можно подсесть так, что невозможно избавиться от этой зависимости. «Почему нельзя вовремя сказать себе „стоп“?» – спрашивал себя Князь. Тогда казалось, что избавиться от вредной привычки можно будет в любой момент, когда только захочется. А потому с радостью ездил на большие тусовки, где можно попробовать и «изучить» новый вид наркотиков. Чувствовал себя своего рода ученым. И интересовал его не столько кайф, сколько сам процесс. С внутренним миром, которым хотелось поделиться, и огнем изнутри у него и так все было в порядке. И именно в наркотиках Андрей увидел крах самого себя. Свою слабость и слабую волю. Беспомощность и иллюзорность. И, как человек сильный, показал им фак. Да что фак. Завязал с ними, поняв, что кайф надо искать в реальной жизни.
КНЯЗЬ: В реальной жизни все гармонично. Если ты сам себе не вредишь – то все, что с тобой происходит, ты принимаешь как должное. А если сам себе вредишь – все происходит неправильно. Твоя самая большая проблема в том, что ты сам себя уничтожаешь.
В жизни Горшка наркотики появились одновременно с панковским образом жизни. Это был его личный опыт, и без него он не стал бы таким, какой есть. В какой-то момент он перестал быть одинок в этой проблеме и торчал вместе со своей тогдашней женой Анфисой.
ЛЕША ГОРШЕНЕВ: Как я мог понимать, что у Миши наркотики стали проблемой, когда у меня в голове дул сильнейший ветер. Так, что форточки сшибало. Мне было абсолютно все равно. Та жизнь, которой мы жили, была как приятна, так и жестока. Мы были какими-то всадниками без головы. Не понимаешь, что наркотики – это проблема, пока организм не начинает отказывать. К тому времени, когда Михе пришлось отвечать за свои поступки перед своим телом, мы долгие года жили уже отдельно. И им занимались родители. Я был далеко от всего этого, да и чем бы мог помочь? Он бы просто не стал меня слушать.
Наркотики перестают давать возможность видеть других людей. И у Горшка началась иллюзия, что всем нужен только он и что все работают только на него. В какой-то момент стало трудно не только общаться с ним, но и играть концерты. Поскольку сегодня он мог говорить: «Россия, вперед!» – а назавтра кричать про батьку Махно. Он мог в прямом и переносном смысле плевать на фанатов. И не реагировать на мнение товарищей-партнеров по коллективу.