Корни - стр. 38
Но больше всего Кунту и его приятелей раздражали девочки из второго кафо, которые росли вместе с ними. Девчонки постоянно твердили, что уже собираются быть женами. Кунта знал, что девочки выходят замуж в четырнадцать дождей или даже раньше, а мужчинам нельзя жениться, пока им не исполнится тридцать дождей, а то и больше. Собственный возраст смущал мальчишек, избавлялись от смущения они только в буше, где были предоставлены сами себе. А Кунте помогал еще и Ламин.
Каждый раз, когда они с братом шли куда-то, Кунта представлял, как он берет Ламина в какое-то путешествие – мужчины иногда отправлялись в путь вместе с сыновьями. Кунта чувствовал свою ответственность, чувствовал себя старшим, а Ламин видел в нем источник всех знаний. Шагая рядом, Ламин засыпал Кунту кучей вопросов.
– А мир большой?
– Ну, – отвечал Кунта, – ни один человек на каноэ не заплывал еще так далеко. И никто не знает всего, что можно узнать о мире.
– А чему вас учит арафанг?
Кунта прочитал первые стихи Корана на арабском и сказал:
– А теперь ты попробуй.
Ламин попробовал, но у него ничего не вышло (как Кунта и думал). И тогда старший брат снисходительно заметил:
– На это нужно время.
– А почему никто не убивает сов?
– Потому что в совах живут души наших умерших предков.
Потом Кунта рассказал Ламину о недавно умершей бабушке Яйсе.
– Ты был еще совсем маленьким и не можешь ее помнить.
– А что это за птица на дереве?
– Ястреб.
– А что он ест?
– Мышей, других птиц и зверьков.
– Оооо!
Кунта даже не представлял, как много он знает. Хотя порой Ламин спрашивал нечто такое, о чем Кунта и понятия не имел.
– А солнце горит?.. А почему наш отец не спит с нами?
В такие моменты Кунта начинал ворчать, потом умолкал – так поступал Оморо, когда уставал от вопросов сына. Ламин тоже умолкал, потому что у мандинго не принято разговаривать с тем, кто не хочет говорить. Порой Кунта вел себя так, словно глубоко погрузился в собственные мысли. Ламин тихо сидел рядом. Когда Кунта поднимался, вслед за ним поднимался и Ламин. А порой, когда Кунта не знал ответа на вопрос, он быстро делал что-то такое, что позволяло сменить тему.
При удобном случае Кунта дожидался, когда Ламина не будет в хижине, и спрашивал у Бинты или Оморо то, что хотел узнать младший брат. Он не говорил родителям, почему задает им так много вопросов, но они, похоже, догадывались. Они вели себя так, словно начинали видеть в Кунте взрослого человека – ведь он стал отвечать за младшего брата. И скоро Кунта стал делать резкие замечания Ламину в присутствии Бинты, когда тот поступал неправильно.