Коридор затмений - стр. 9
– Да пошел ты! – Дарья круто обернулась к Макару. – Муж мой был со мной, я и в суде поклянусь. Может, и правда, что мамаша его была редкая сука – жадная и злая. Вы, полиция, конечно, выясните потом, какая она была на самом деле. Но Лешка ее не убивал!
– А кто говорит, что ваш муж убийца? – спросил Клавдий Мамонтов.
Она лишь глянула на него исподлобья. Тяжелый взгляд… неприязнь, если не скрытая ненависть.
– Так когда муж уехал в Чугуногорск? – уточнил Клавдий Мамонтов.
– В начале десятого вечера, на автобусе рейсовом, – холодно ответила Дарья. – Захотел проверить, все ли в порядке в квартире с мамашей-пьяницей. А через час он позвонил мне и… Она была уже мертвая там… дома.
Полковник Гущин по видеосвязи допрос жены никак не прокомментировал. Попросил подняться на третий этаж – переговорить с жильцами квартиры, расположенной над квартирой Лаврентьевой. Когда они вернулись в подъезд, Макар сказал, адресуясь к смартфону Клавдия:
– Федор Матвеевич, а вы заметили в телефоне сынка сегодняшние звонки? Пять звонков. И там еще есть на ее же номер – только трехдневной давности. А вчера, как вы нам сказали, у Анны Лаврентьевой был день рождения. Так вот в день рождения сынок ей не звонил.
– Спасибо, Макар, я внимания не обратил, – ответил Гущин. – Зоркий ты парень. Да, интересная деталь, тоже в копилку.
На третьем этаже Клавдия и Макара свидетели ничем особенным не порадовали. В квартире проживала лежачая больная старуха, которой сердобольные родственники наняли сиделку – узбечку. В квартире находился и ее муж – гастарбайтер. Он вернулся с работы поздно и вообще ничего не мог сказать. Сиделка по-русски говорила плохо, выглядела крайне обеспокоенной, все время пыталась кое-как объяснить, что у мужа ее есть патент на работу, а вот она «свой еще оформлять». Клавдий Мамонтов с трудом ее разговорил – она поведала, что живут они в квартире больной старухи, не платя за съем, в счет оплаты идет ее уход за больной – такой уговор у нее с родственниками. И что про жильцов дома она вообще ничего не знает, не интересуется делами посторонних и никуда не лезет.
– Но, может быть, вы что-то слышали днем? – спросил Клавдий Мамонтов. – Крики в квартире внизу, шум борьбы, стук, грохот?
– Нет, я не слышать. Я с бабка заняться круглый день. Не поесть даже. Бабка под себя все. Я убирать за ней. – Сиделка трясла темноволосой головой. – А грохот… упасть что-то… я не знаю. Я думать, это на улице.
– Когда вы услышали грохот? Во сколько?
– Я не знать. После как я бабка мыть и памперс менять.
Когда они покинули верхнюю квартиру и спустились на второй этаж, на площадке их встретил полковник Гущин. Из квартиры напротив по приглашению оперативников вышли соседи – муж и жена, оба средних лет, приличные на вид люди, интеллигентные. Они вернулись домой с работы из Жуковского лишь в десятом часу, когда Алексей Лаврентьев уже вызвал полицию, и о том, что днем творилось в соседней квартире, сказать ничего не могли. Но это были единственные соседи на этаже – две остальные квартиры пустовали, их хозяева – пенсионеры – с начала мая переехали на дачи.