Коридор затмений - стр. 30

– Ваши отпечатки пальцев на газовой плите.

– Какие еще отпечатки… ну, я не помню, возможно, дотронулся до плиты тогда. Я в шоке был, неужели вам неясно? Мать мертвая… ножик торчит из горла… Я просто обалдел!

– Обалдели?

– Я испугался. И я в ступор впал… она же моя мать какая-никакая.

– Подтверждаете, что конфликтовали с матерью по поводу продажи квартиры? – уточнил полковник Гущин.

– Ладно, это правда, вы все равно узнаете.

– Подтверждаете, что мать наносила вам побои?

– Когда она пьяная была, теряла контроль над собой, вела себя как… последняя скотина! – сын выкрикнул фразу жалобно и ненавистно. – Намучился я с ней. Жену мою она матом посылала, а что ей Даша сделала плохого? И даже смертью своей меня мамаша подставила! Вы же меня посадите… вы меня подозреваете… Я сразу понял… Она, алкашка чокнутая, меня смертью своей в тюрягу упечет пожизненно… Ну что мне делать? Как мне доказать вам, что я невиновен?

Мрачный следователь СК только хмыкнул и глянул на Гущина – ну, сами видите… почти поплыл уже фигурант. Через какое-то время признается.

– Мы вас задерживаем, Алексей, – объявил Лаврентьеву полковник Гущин.

– Я мать не убивал! Риелтору мы с женой звонили, да! И он нашел нам два приличных варианта однушек. И я звонил в тот день матери пять раз – хотел с ней договориться, что мы снова приедем с риелтором, что надо как-то решать вопрос, что жить так дальше невозможно. Но она не отвечала. Я подумал – она нарочно не отвечает, поэтому вечером я поехал к ней сам на автобусе. У риелтора все дни расписаны, он не в состоянии ждать вечно, и варианты с квартирами могли уплыть, поэтому я поехал к матери! – Лаврентьев рассказывал сбивчиво, лихорадочно.

Они слушали.

Затем следователь СК позвонил и вызвал конвой.

Из негостеприимного Чугуногорска вырвались только во второй половине дня – полковник Гущин объявил долгий обеденный перерыв, сжалившись над проголодавшимися Клавдием и Макаром. И они отправились в дом на озере – к детям, хлебосольной горничной Маше и старой гувернантке Вере Павловне. Макар позвонил им и попросил приготовить все вкусно и быстро.

– Дело об убийстве на кухне раскрыто? – спросил он осторожно полковника Гущина, когда они петляли по проселочным дорогам Бронниц.

– Следователь вечером допросит Алексея Лаврентьева и жену его, начнет давить. Если парень признается, то… да, дело, как чугуногорцы говорят, в шляпе. – Гущин отвечал, думая о чем-то, глядя на проплывающие мимо поля.

– А ваши сомнения, Федор Матвеевич? – не отступал Макар.

– Если сын признается в убийстве матери, следователь предъявит ему обвинение. Он и так уверен, что убийца задержан. Косвенных улик против сына немало.