Коридор затмений - стр. 17
– Из-за нетрезвого состояния она не оказывала убийце сопротивления? – снова уточнил полковник Гущин.
– Не думаю. Скорее всего, нападение произошло молниеносно, когда они пришли на кухню. Они вместе миновали коридор, значит…
– Она своего убийцу знала и его не опасалась. – Полковник Гущин кивнул. – Но у него в руках должен был быть какой-то предмет, которым он ее оглушил. Он не вызвал у Лаврентьевой подозрения.
– Или он спрятал его под одеждой, курткой. Ну-с, теперь глянем на ее печень. Что она нам расскажет о ее склонности к спиртному. – Патологоанатом выбрал на столе нужный инструмент.
Следующий час Клавдий Мамонтов старался не смотреть через стекло в прозекторскую. И ждал, что с минуты на минуту и сам полковник Гущин рухнет там в обморок. Но полковник Гущин, некогда и правда терявший сознание при вскрытии, после перенесенной болезни и ранения словно окреп в этом плане. Его, чудом выкарабкавшегося дважды с того света, ужасы прозекторской уже не пугали. А Макар вообще ничего такого не страшился – так и лез под руку эксперту, проявляя к его работе живейший интерес.
– Задержите сынка, Федор Матвеевич? – спросил Макар, когда они в глухой ночной час покинули морг и садились в машину Клавдия Мамонтова.
– Нет, пока не время. – Гущин позвонил оперативникам в Чугуногорский УВД и приказал отпустить и Лаврентьева, и его жену. – Он от нас никуда не денется. То, что мы имеем сейчас, – немногое, косвенное. Надо дождаться результатов экспертиз всех улик, что обнаружили в квартире. А завтра мы с вами навестим их единственную родственницу Евгению Лаврентьеву. На нее нам надо самим взглянуть, а? И показания ее необходимы.
Клавдий Мамонтов понял – Гущин колеблется, он не совсем уверен. С его опытом он привык не доверять ситуации, когда в отношении одного-единственного фигуранта копится уж слишком много подозрений. Его вопрос про удар ножом – могла ли женщина нанести… Он неспроста, конечно.
– Значит, завтра к их тетке, а сегодня ко мне всей нашей дружной компанией! – возвестил Макар.
Он не выказывал никаких признаков усталости или тревоги после морга и прозекторской, после той страшной кухни, где пахло кровью и куриной лапшой пополам с перегаром. Все происходящее словно взбодрило его, вытащило из черной беспросветной депрессии, в которой он пребывал.
Они на большой скорости мчались по темному шоссе, свернули на бетонку – уже в родных Бронницах. И до дома Макара на Бельском озере оставалось им совсем немного.
Как вдруг произошло это.
То, что впоследствии Клавдий Мамонтов не мог назвать иначе как