Коридор - стр. 18
Около полудня они сели обедать. Вид и запах еды вызвали у парня приятные эмоции. Он давно привык к американскому фастфуду, но все блюда были ему знакомы: мисосиру[3], томаго-яки[4], и гохан[5], и натто[6]. Но ему достался только рис. Управляться с палочками было нелегко, хотелось просто перевернуть миску и высыпать еду в рот.
Глядя на его суетливые потуги, Морихэй оторвался от неспешной трапезы и назидательно проговорил:
– Ешь медленно. Пища должна осесть и пустить корни в животе.
Трясущиеся пальцы Тору не желали кормить измученный желудок, но разум победил голод и он сбавил обороты, благодаря чему дело пошло на лад и рисовые зёрнышки уже не так часто падали мимо цели.
После обеда Атсуши отправил его вздремнуть на полчаса. Тору подумал, что эта затея не увенчается успехом, но спорить не стал: снова колоть дрова и таскать воду не хотелось, и стоило уложить голову на футон, как сон свалился на него блаженной свинцовой тяжестью.
Проспал он до следующего утра.
Глава 5
На заре третьего дня у подножия Фудзи Атсуши повел Тору к ручью кормить карпов.
В этот день ощущения Тору по-настоящему изменились: думать о наркотике он еще не перестал, но впервые вспомнил о матери – должно быть, волнуется и наверняка ищет его. Когда он поделился этим наблюдением с Атсуши, тот просветлел: раз Тору в состоянии беспокоиться за других, значит, пошел на поправку.
Физически Тору все еще был очень слаб, из носа текло и тело бил озноб, но количество спринтерских рывков под прикрытие деревьев пошло на спад. Пару раз он даже навестил своего набитого соломой знакомого без повода. Тот оставался в той же позе и с неизменно нейтральной мимикой. Видения с улыбающимся лицом больше парня не беспокоили, и он быстро о них забыл, сделав скидку на состояние своего одурманенного разума.
Через пять дней он нашел покой и умиротворение в кормлении карпов, щебете птиц, журчании ручья и упражнениях с тайко, которые пока еще нельзя было назвать музыкой. Скорее, это был своеобразный метод диагностики.
Сперва он лупил по тайко хаотически. В первый день по округе разносились его боль, истерика, смены настроения. Удары наносились неравномерно, с разной силой, без какого-либо намека на ритм. Затем в беспорядочном стуке проявились признаки успокоения ума. Ему захотелось сыграть что-нибудь осмысленное и на ум пришел какой-то мотив из американского хип-хопа. Получалось плохо, но Тору это не смущало, процесс всецело поглотил его.
Атсуши не вмешивался. Он сидел рядом и ловил сигналы души мальчика, транслируемые через тайко, пока не счел, что первый этап реабилитации благополучно завершен.