Коридор - стр. 14
– Во двор вези! – перевела дворнику его слова Груша.
– Ты подумай, – улыбнулся Роман, – опять напился с утра пораньше.
– Ладно! – ударил Михаил Семеныч кулаком по столу. – Сопляк! С его поживи! Ступай, принять помоги! – Он полез в карман, достал деньги. – Аграфена! На. Дай татарину.
«А говорил – мелочи нет», – механически отметила Марья.
– Я тоже пойду за дедушкой, – сказала Аня. – Можно, дедушка?
– Ну сходи, – пробурчал Михаил Семеныч. – Дедушка старенький – заболел…
– Нет, – замотала головой Аня. – Он вино выпил.
Несмотря на соседство с Кабельным заводом, который сам по себе был вонюч, двор пах мокрым лесом. Мощные, тесно посаженные деревья не пропускали к земле солнечное тепло, и влажная от росы трава, от которой шел густой запах, просыхала только к вечеру, к началу новой росы. Под кленами стояли волглые, почерневшие от старости, уже даже не гниющие скамейки. Посреди двора увядала не обогретая солнцем клумба.
Рашид спрыгнул с подножки пролетки, показывая, куда сгружать Петра Анисимовича. Рядом с дедушкиной большой сонной рукой лежал сплющенный кулек с виноградом, несколько ягод выкатилось.
– А вы дедушку разбудить хотите? – спросила Аня. – Пусть он лучше поспит, он старенький. Он всегда так спит. Вон там! – она показала на каретный сарай.
Роман обернулся к сестре:
– Может, правда туда? А то на четвертый этаж…
– Нет, – решительно сказала Марья и поставила ногу на ступеньку пролетки.
Пролетка заскрипела и накренилась. Петр Анисимович тихонько что-то пробормотал.
– Аня! Не ешь виноград – грязный, – раздраженно бросила Марья.
– А вон мама идет! – крикнула Аня. – И папа!
Марья сняла ногу со ступеньки – пролетка выпрямилась: Петр Анисимович опять что-то пробормотал. Марья пошла навстречу родственникам. Роман следом. Аня подобрала с пола пролетки виноградины и быстро засунула их в рот.
Пустые хлопоты
В тридцатом году в квартиру Бадрецовых-Степановых пришел комендант и заявил, что так дело не пойдет: шестьдесят семь метров на четверых (Груша не в счет) – по нынешним временам слишком жирно. Пожелтевшее удостоверение Георгия в том, что он «…выполняя ответственную работу на дому, имеет право на дополнительную площадь в размере 20 квадратных аршин», не произвело на коменданта впечатления. Липа кинулась искать обмен, пока не уплотнили. Переехали утром, после ухода соседей на службу, без лишних глаз, и еле успели. Когда взопревший комендант прибежал прекратить самоуправство, было уже поздно: последний ломовик, груженный скарбом, с Грушей, успокаивающей на коленях кота, зашитого в наволочку, выезжал из Пестовского.