Корень Мандрагоры - стр. 2
Я выдохнул и передал «жезл» нашей эстафеты Кислому, пытаясь разобраться в сложнейшей словесной головоломке: дверь, замочная скважина, непроглядная муть. Кислый затянулся с присвистом, так жадно, что у него глаза полезли наружу. Он поспешно передал Маре «торпеду», а сам почти весь сполз со стула, пытаясь найти наиболее комфортное положение тела, чтобы как можно дольше удерживать в легких дым. В следующее мгновение Кислый свалился на пол. Из-под стола донесся глухой кашель.
Марихуановое облако висело над журнальным столиком. Дым медленно закручивался в шершавые вихри, рисовал едва различимые спирали, смахивающие на ураганы в атмосфере Юпитера, извивался кривыми Безье, а то вдруг прорывался тоннелями чистого воздуха, чтобы тут же сомкнуться снова. Облако текло и менялось…
Косяк, замыкая треугольник, снова вернулся ко мне. Пришлось прервать созерцание скоротечности пространственно-временного континуума. Я сделал добрый «пас», покопался в памяти, отыскивая последнюю тему беседы, вспомнил про дверь и замочную скважину, сказал:
– Мара, я ничего там не вижу.
– Где? – поинтересовался тот.
– О чем ты, Гвоздь? – сквозь слезы пропищал из-под стола Кислый.
Должно быть, я надолго задержался в помещении с зелеными стенами. Или это марихуановое облако украло время?…
– За дверным проемом, – пояснил я.
– За каким еще проемом, парень?
– Так… Стоп. Ты мне о чем только что говорил?
– А-а-а… Так вот, эта штуковина… Представь, что все наши органы чувств – всего лишь замочная скважина, через которую мы смотрим на мир…
Мне показалось, что я уже это слышал, но голос Мары звучал так, словно ему ремнем перетянули яйца. Я перебил его:
– Мара, будешь так накуриваться, сделаешься кастратом!
А потом меня согнуло пополам, и наружу вырвался Ниагарский водопад хохота.
– Во, Гвоздя торкнуло, – с завистью сказал Кислый, выглядывая из-под стола, и добавил к моему потоку тоненький ручеек визгливого смеха. Кислый даже ржал на халяву.
Я смеялся долго и качественно, так, что скулы свела судорога, а мышцы живота отказывались разогнуть туловище. Наконец я ладонями собрал щеки в кучу, то есть вернул их на место, и приказал себе успокоиться. Где-то внизу тихонько повизгивал Кислый. Мара добивал «пятку» и спокойно поглядывал на меня. Я спросил его:
– Так что там про дверь?
– В следующий раз, парень. Сегодня ты уже не в состоянии адекватно воспринимать информацию. Пока что достаточно, если ты просто запомнишь: все, что мы видим и чувствуем, – всего лишь жалкая толика того, что есть на самом деле.
Минут пятнадцать я размышлял над замечанием Мары насчет того, что информации на сегодня мне более чем достаточно, и наконец решил, что это вполне справедливо.