Кордон «Ромашкино» - стр. 24
– Это точно.
– Значит, придется лететь в тумане. Вот только куда мы в нем залетим?..
– А с навигацией у тебя как?
– Нет у меня никакой навигации! – обиделся змей.
Катя засмеялась.
Что свидетельствует о крепкой, здоровой и жизнерадостной психике младшей Калининой. Умение смеяться в любых условиях – признак уверенности и силы.
– Горыныч, навигация – не ругательное слово! Навигация – это ориентация в пространстве. Я спросила, как ты домой дорогу находишь.
– Вот и говорила бы по-русски. А то: навигация, навигация. Не знаю, как нахожу. Чувствую. И глазами, конечно, вижу. Поэтому в тумане на меня надежды мало.
– Поня-я-ятно, – протянула Катя. – Влипли.
– Куда?
– Туда. Это выражение такое… Ладно, входи в туман, а там разберемся.
Горыныч в целях безопасности полета снова набрал высоту. Но разобраться так и не удалось. Мокрые, замерзшие, они летали в молоке больше часа, не видя абсолютно ничего. Вдобавок еще и стемнело. Змей примерно чувствовал, где расположено Ромашкино, но «примерно» в данной ситуации – не решение проблемы. К тому же он устал. Крылья работали с трудом, корпус проседал и ходил вверх-вниз. Катю начало тошнить.
– Давай сядем хоть где-нибудь! – наконец взмолилась она. – А то меня прямо на тебя вывернет.
– Терпи. Отмоюсь, – пробурчал Горыныч. – Я ведь не воробышек – сел и спрятался. Нам нужно обширное пустое пространство. Ты его гарантируешь?
– Нет.
– Вот то-то и оно…
На исходе второго часа и бог знает какого круга над предполагаемым Ромашкином змей сдался:
– Все, барышня. Падаем.
И действительно начал крутое снижение..
Вдруг внизу, чуть в стороне, зажегся огонек. За ним другой, третий, четвертый… Катя, вытирая слезы и втягивая сопли, встрепенулась: что-то такая конфигурация огней ей напоминала. Что-то было в ее опыте подобное. Это… это…
– Стой! – неожиданный вопль заставил Горыныча вздрогнуть и сделать крутой вираж. От падения Катю спасла веревка.
– Ну, стою. В смысле, пока не снижаюсь. Какая муха тебя укусила?
– Никто не кусал. Смотри левее. Видишь?
– Вижу. Огни зажглись. Из-за этого нужно было вот так голосить? У Соловья Разбойника, что ль, манеру переняла?
– Ничего я ни у кого не перенимала. Горы-нычек, это не просто огни. Это посадочные огни! Так в аэропортах ВПП отмечают. Мы когда вечером в Шереметьево садились (меня в прошлом году на олимпиаду по литературе в Москву посылали), я видела.
Для неинтересующихся летным делом: ВПП – взлетно-посадочная полоса.
– Так ты предлагаешь в аэропорту приземляться? Оригинальное решение.
– Нет здесь никакого аэропорта. И не было никогда. Чувствую я: огни зажгли для нас. Не знаю кто… Может, мама или папа что-то почувствовали или догадались. Меня в кровати нет, тебя в хлеву тоже…