Корах. Роман о времени - стр. 50
Он словно воспрял от трехлетнего сна. Ступая сквозь невидимое воздушное море, подчиняясь чувственному желанию ходьбы, по извилистой тропинке Йегуда спустился с холма. Затем широко зашагал прямо к себе на север в сторону Беер-Шевы. В голове крутились приятные мысли, сама собой напевалась веселая песенка. До домашних шатров было часа два ходу.
На перекрестке с тименской дорогой он внезапно остановился, словно уперся в невидимую стену. Несколько мгновений он всматривался в пустоту, не понимая, что происходит. Постепенно он различил проступающие из воздуха очертания шестикрылого серафима, преградившего ему дорогу. Хмель мгновенно слетел с него; холодный пот прошиб насквозь. Ноги словно вросли в землю, не позволяя сделать ни шагу. Как завороженный смотрел Йегуда на вырастающего перед ним ангела с пылающим мечом. Обоюдоострый клинок вращался, создавая ощущение огненного колеса.
Хотя здесь и там попадались случайные путники, Йегуде было ясно, что он единственный, кто видит посланца небес. Ангел поднял руку и направил меч вдоль примыкающей дороги направо к деревне. С трудом передвигая ватными ногами, Йегуда свернул в сторону Тимны.
Если бы его спросили, как он оказался перед сидящей на придорожном камне женщиной, он бы не смог ответить. Он вообще не помнил, как увидел ее и почему остановился. Четверть часа назад он ни за что не поверил бы, что попадет в такую ситуацию, ведь ничего подобного не было и в мыслях. Тем не менее, он уже шагал вслед за блудницей и уже заходил к ней в дом.
– Что ты дашь мне? – сверкнула она глазами из-под прикрывающей лицо ткани. Взгляд показался Йегуде знакомым, но он сразу отогнал нелепую мысль.
– Я пришлю тебе своего лучшего козленка, – пообещал он.
– А что ты дашь мне, пока не прислал?
Чувствуя неудобство, Йегуда растерянно пробормотал:
– Вот, возьми в залог посох, перевязь и печать – все что у меня с собой.
Когда на другой день его друг Хира пытался дознаться, куда делись знаки его судейской власти, Йегуда только пожимал плечами. Внятно объяснить, как ему пришло в голову, оставить все это в залог блуднице, он был совершенно не в состоянии. Хотя вернулся домой вполне тверезый.
– Поди, отнеси ей лучшего козленка, – велел он другу, – и забери мои вещи.
Вернувшись, Хира сообщил, что никакой блудницы не нашел ни в деревне, ни в округе. А только вызвал неудовольствие местных жителей. "Этот козленок не оставляет меня, напоминая о крови, в которой я выпачкал одежду беззащитного брата и предъявил ее отцу, как кровь Йосефа" – подумал Йегуда. А вслух сказал: