Корабль-звезда - стр. 53
Оружейники, весьма довольные собой, горделиво распушили перья, но промолчали. Им удалось найти правильную настройку и добиться устойчивого резонанса с нервной системой чужаков.
– Тананарив, – Мемор с акцентом произнесла имя приматки на неуклюжем языке людей, в котором освоилась лучше прочих, – как бы ты оценила предельно допустимый для тебя срок пребывания в такой агонии?
Приматка, оправившись от мучений, вскочила. Глаза ее сузились в щелки, губы сжались, голос взлетел.
– Ты меня пытаешь, словно лабораторную зверюшку!
– На войне, – вежливо пояснила Мемор, – это вполне допустимо.
– Война? Мы просто высадились тут, попытались начать переговоры…
– Нет нужды прошлое ворошить, малышка. У нас полно работы, и опыт, в котором ты приняла участие, принес пользу.
– Как? – Приматка обессиленно осела на колени, потом изменила позу, опустилась на ягодицы, утерла пот со лба. – Чего вы добьетесь, потыкав в меня этим гребаным болевым лучом?
– Нам нужно понять, как лучше… вести переговоры… с твоими соплеменниками.
– То бишь – как с ними воевать.
– Разумеется. Переговорам предшествует открытое столкновение.
На лице Тананарив возникло выражение, которое Мемор узнала: осторожная расчетливость. Приматы передавали эмоции едва заметными движениями рта, глаз и подбородка. Вероятно, они развились в условиях плоской равнины и лишены были доступа к широкому разнообразию оттенков перьевого дискурса. Тананарив медленно проговорила:
– Я очень рада, что они все еще на свободе. Это означает, что вы не в курсе, как с ними совладать.
Мемор терпеть не могла увертливую логику рассуждений приматки, но понимала, что придется втянуться в спор.
– Нужно призвать их к порядку. Причинение страданий куда более… благородно, чем обычное убийство. Полагаю, ты согласна с этим.
Тананарив огрызнулась:
– У тебя есть за что умереть? Например, за свободу жить так, как тебе хочется?
– Нет, смерть представляется мне бессмысленной. Если умереть, не получится воспользоваться результатами поступка.
– А гибель во спасение других? Или за свои убеждения?
– Я бы точно не стала жертвовать собой за свои убеждения. Я ведь могу ошибаться.
Тананарив помотала головой: надо полагать, принятый у этих существ жест отрицания.
– И ты ставишь на мне опыты, чтобы понять, какой уровень мощности подходит для пыток болевым лучом?
– Да, и частоту подстраиваю. А как еще узнать?
Сжатые губы, глаза-щелочки. О да, это гнев; Мемор уже разбиралась в их мимике.
– Не делай так больше.
– Не вижу необходимости. Ты явно испытала ужасные мучения. Этого достаточно.
– Я хочу… спать.