Корабль судьбы - стр. 129
– Драконица? – пробормотал он еле слышно.
Но даже если она и была по-прежнему с ним, она спряталась слишком глубоко и надежно – недостижимо для его неразвитых чувств.
Уинтроу набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Его разум снова принадлежал только ему, и все мысли, витавшие там, были его собственными. Странное ощущение. Он успел напрочь забыть, как это бывает. Еще мгновение спустя он как бы заново прочувствовал свое тело. Ветер больно жалил заживающие ожоги. Коленки вдруг ослабли, и он неминуемо свалился бы на палубу, не подхвати его Этта. Ее рука была сильной и осторожной. Тем не менее прикосновение оказалось мучительным. Впрочем, Уинтроу был слишком слаб даже для того, чтобы как следует вздрогнуть.
Что до Этты, она смотрела мимо него – на своего капитана, и в ее глазах было глубочайшее сострадание. Уинтроу тоже посмотрел на Кеннита и понял, что еще ни разу не видел на человеческом лице подобного горя. Схватившись за поручни, пират, как только мог, вывесился наружу, вглядываясь в профиль Проказницы, в ее черты, искаженные последним страданием. На лице Кеннита обнаружились морщины, которых совершенно точно не было прежде, он был до такой степени бледен, что блестяще-черные волосы и усы казались искусственными. Видно было, что уход Проказницы покалечил Кеннита много больше, нежели утрата ноги. Да какое там покалечил – капитан просто состарился прямо на глазах.
Вот наконец он повернулся, чтобы посмотреть Уинтроу в глаза.
– Она умерла? – непослушными губами выговорил пират. – Разве может живой корабль умереть?
А глаза внятно молили: ну скажи, скажи мне, что это не так!
– Я не знаю, – неохотно, но честно признался Уинтроу. – Только то, что я не чувствую ее… Совсем не чувствую.
Он действительно ощущал внутри себя пустоту. Пустоту слишком жуткую, чтобы заглядывать туда, пытаться постичь. Пустоту гораздо худшую, чем та, что оставляет после себя выдранный зуб или, как у него, отрезанный палец. Это все мелкие пустяки. То, что он чувствовал теперь, было настоящей неполнотой. И вот об этом-то он когда-то мечтал? С ума сойти. Да, верно, тогда у него точно были не все дома…
Кеннит все-таки повернулся опять к носовому изваянию.
– Проказница? – окликнул он хрипло. И вдруг взревел во всю мощь голоса: – Проказница!!! – Это был зов покинутого любовника, полный ярости, отчаяния и одиночества. – Не смей вот так меня покидать! Не смей от меня уходить!
И снова притих ночной ветерок. Люди на палубе корабля не издавали ни звука, кажется, даже не дышали. Горе несокрушимого капитана потрясло команду не меньше, чем умирание живого корабля.