Копье Судьбы - стр. 45
– Кий для бильярда? – спросил он, примериваясь для удара по воображаемому шару.
– Не похоже… Скорее держатель для штандарта. Такие вручались дивизиям СС. Где вы это нашли?
– Его нашли черные археологи… – депутат тяжеловато ворочал языком. – В заповеднике. Лесники засекли дым. Димка с друзьями выдвинулся на Голый шпиль. Он там временно кантовался на заставе, знаешь ведь эту историю с байкершей…
Капранов захлопнул лицо ладонями и лающе зарыдал.
– Что с вами, Виктор Викторович? – переполошился Лопушанский, быстро наливая в стакан минеральной воды.
– Сам ведь, сам сына туда послал, – сквозь трясущиеся пальцы простонал Капранов, – от греха подальше, думал, пока следствие идет, чтоб шум поутих. Господи! Все пацаны погибли. Димку лицом в костер бросили. Оглушили лопатой по голове и спалили лицо до костей. Твари! Отморозки! Сынок… за что? Господи, за что тебе такие муки?
– Выпейте, выпейте вот воды…
Капранов взял стакан, отпил, цокая зубами.
– Где сынок ваш сейчас? – сочувственно спросил Лопушанский.
– В ожоговом… мучается, бедный, ужасно…
– Какой кошмар! Бедный Димка, красавец парень. Кто на такое оказался способен? Их хоть поймали?
Капранов скрипнул зубами.
– Далеко не уйдут. Облаву на них устроили. Сейчас сам туда вылетаю.
БОЙ С ОВЧАРКОЙ
Крым. Голый шпиль. Наши дни
Головокружительные красоты горного Крыма поражают, особенно если приходится преодолевать их в пешем порядке, слыша за спиной лай немецких овчарок.
Скворцов брел, как пьяный, у него было сотрясение мозга, нос сломан, в ноздрях запеклась кровь, дышать приходилось пересохшим ртом.
В курчавой зелени на боку ближней горы чернело пятно пожарища, – голые, прямые, лишенные крон и боковых ветвей стволы стояли четким частоколом.
– Пойдем через пал, – показал рукой Сергей. – Там собака след не возьмет.
– Смотри, как сосны стоят, – сказала Даша. – Ровненько, как штрих-код.
Уцелевшие после пожара деревья обычно обретают серебристо-серый цвет – ветра и дожди сдирают горелую кору и полируют древесину до блеска. Здесь не пели птицы, не жужжали мухи, при каждом шаге от подстилки поднималась черная пудра и оседала на одежде, на потных руках и лицах. Голые деревья не давали тени, солнце палило нещадно. Дашино лицо пылало, плечи пекло. Сергею приходилось совсем худо – пот разъедал ссадины, ныли ребра, на лице все сильнее пульсировала гематомная маска, казалось, что под кожей сдвигаются лицевые кости, формируя какое-то новое лицо.
– Ты как шахтер, – сказала Даша на привале, – одни зубы остались белыми. Ужас, у тебя глаза реально вампирские – кровь запеклась на белках. Тебе, наверно, очень больно, Сереж, бедненький…