Копье Судьбы - стр. 35
Раскрылся провал рта, всосав в ворочание языка меж обугленных губ всхлип-вздох, пепел и кашель наизворот, от которого отлипали угольки и отлетали, оставляя в коже прожженные отверстия…
Даша отбежала на полусогнутых – родовой схваткой сжалась промежность, пойманной за горло змеей извернулся пищевод, отрыгнув через зев выкашль едкой кашицы… БББыы-ы-а-а-а! к-ха… к-ха… к-ха… И снова – в болючую спазму промежность, – БББыы-ааа! к-ха… к-ха… к-ха… к-ха…
– Кто… иво… суда… засунул? – все не мог взять в толк Скворцов, как будто это был сейчас самый важный вопрос.
Даша повернула к нему пунцово набрякшее, рвотой вывернутое наизнанку лицо.
– Ну, я, о-о…кха… я ударила этого урода! Тьфу! (сплюнула послед рвоты) Он меня изнасиловать хотел, тебя бил ногами… Но в костер… Сереж, в костер я его не бросала! Это не я! Не я-а-а!
– Ска-а-ажи то-то-тооолком… что случилось?
– Что-то взорвалось в раскопе… – почти нормальным голосом сказала Дарья Жукова.
– Дима этот прибежал, как бешеный… Орал, что там пацаны ранены, гнал их перевязывать…
– Какой д-д-д-Дима?
– Вот он… – кивнула она на обгорелого мажора.
«Он ей уже Дима», подумал Скворцов с вялой ревностью, а сам сказал – уже членораздельно.
– Принеси воды, надо его до-до-дотушить.
Даша сбегала к палатке, вернулась с бутылкой минералки.
– Это последняя…
У Скворцова «ходила» от слабости рука.
«Давай ты», – сказал он.
Перебарывая дурноту, Даша «прокапала» дымящиеся угольки на том, что осталось от обезображенного Диминого лица. Под струйкой промылись запекшиеся глазницы, очистились от пепла ноздри, проступили обугленные «негритянские» губы.
Дашу трясло.
– Нервяк б-бьет, – пояснила она, охватывая себя руками. – Ты сам как?
У Скворцова зрачки уплыли в подлобье, он отвалился.
– Сереж, – бросилась к нему Даша, – водички! Попей.
Глотать было больно, Сергей допил остатки воды, встал, пошатываясь, кивнул в сторону раскопа.
– Что с теми?
Даша перхала – рвотная горечь перечно обожгла гортань.
– Говорю же, что-то…ба… кха-кха… что-то взорвалось там…
– Помоги, голова кружится…
Она подставила плечо, Сергей оперся, вдвоем – санитарка и раненый – поковыляли к раскопу. Открывшаяся за шиповником картина ошпарила мурашками, волоски встали дыбом по телу. Это в кино легко смотреть черно-белую военную хронику – окоп, погибшие солдаты. Вживую, в цвете, такое зрелище вынести трудно.
ЯВЛЕНИЕ КОПЬЯ
Крым. Чаир Голого шпиля
В затишке под скалой, на маленьком пятачке среди кустов шиповника лейтмотивом из фильмов ужасов, который обычно сопровождает сцены гниения человеческих останков, уже жужжали горные мухи, возбужденно барражирующие над лежащими телами.