Копье Судьбы - стр. 10
– С кем?
– С Чистяковым…
– Ты че, дурной, Жуков? – Нина возмущенно затрепыхалась. – Нужен он мне, как голове дырка.
– А чего ж ты выскочила… – Василий сжал ее плечи так, что хрустнули косточки, – вся в исподнем? Я за землянкой притаился, все видел.
– Я выскочила? Не дави, ой… Я?
– Ты! Тихо. Услышат.
– К нам, к нам идут, Вася-а-а-а…
Поначалу молодой партизан собирался просто отвлечь девушку разговором, но постепенно стал заводиться ревностью.
– Ну, че ты все виляешь, – шипел он ей на ухо, – хоть напоследок скажи, было у вас с ним что или нет?
– Вот дурной, нашел время ревновать!
– А ну, говори напоследок! Было? Скажи хоть перед смертью правду!
Нина дала честное комсомольское, что не изменяла.
– Ты же сам знаешь, – вздрагивала она от доносящегося снаружи лая собак, – таскал он меня на допросы, каждую ночь таскал. В тот раз-то что было? Сомлела я в тепле, а как патроны начали в печке выстреливать, я и проснулась. Смотрю, а я уже это… без гимнастерки, и штаны расстегнуты…
– А ты будто не чуяла, как он тебя там… а?
– Да не успел он ничего.
– А если б я патронов не сыпанул, дала бы ему? Дала?!
– Вот ты дурной! Немцы кругом, а он!
Совсем близко послышались гортанные голоса, лай собак.
Нина вскрикнула. Женщины не могут контролировать себя в минуты смертельной опасности, кричат в голос, чтобы услышали и пришли на помощь мужчины.
Жуков зажал ей рот ладонью.
Она сорвала его руку, горячечно зашептала.
– Не хочу к ним в руки попадать, не хочу, Васечка! Застрели меня, а потом себя. Давай умрем!
– Авось, пронесет… Тихо!
– Нет! Сюда идут. У них же собаки. Лучше смерть, чем муки. Стреляй!
Вынул Василий револьвер, откинул барабан: в пустых гнездах прощупался капсюль всего одного патрона. Предпоследний он сжег на оберста. Что делать? Застрелить Нину, а самому пойти в гестапо?
Но девушка нашла другое решение, страшное в своей простоте.
– Вася, выхода нет! Задуши сначала меня, а потом стреляйся сам.
– Да ты что, Нин… – обомлел он. – Как я тебя задушу?
Она вцепилась ему в плечи, затрясла.
– Хочешь, чтобы они меня пытали и насиловали? Ты этого хочешь? Васечка, ну нет же другого выхода! – Нина нащупала и наложила ледяные пальцы жениха себе на горло, зачастила горячечно, слыша в двух шагах, за тонким стальным чемоданчиком, хруст немецких шагов и хриплое ворчание собак. – Я сама себя буду душить, ты только помоги. Не успеем, вот же они! Скорее! Давай! Не тяни! Не дай, чтоб меня му-у-у-у-учили! И сам меня не мучай, прошу!
Голова пошла кругом. Права Нина. Умрем и исчезнем с проклятой земли! Вместе. Навсегда. И весь ужас, все муки в холодном, голодном лесу тут же закончатся.