Копье Пустыни - стр. 57
– Постись и изгоняй своих демонов, – велел Хеват. – Обучение начнется завтра.
Священник вышел. Когда его шаги затихли, воцарилась тишина.
Джардир бросился ничком на койку, уткнувшись в скрещенные руки, но поза напомнила ему о Хасике, и стыд и ярость охватили его с новой силой. Он вскочил, схватил койку и с криком треснул о стену. Он швырнул ее на пол, пиная дерево и разрывая ткань. Вскоре он стоял посреди горы щепок и ниток, задыхаясь и охрипнув.
Внезапно осознав, что наделал, Джардир выпрямился, но никто не явился посмотреть, что за шум. Он смел обломки в угол и занялся шарукинами. Отточенная серия движений шарусака помогла ему успокоиться лучше всякой молитвы.
События последней недели мелькали в памяти. Аббан стал хаффитом. Джардир стыдился этого, но открылся стыду и узрел скрытую за ним правду. Аббан с самого начала был хаффитом, и Ханну Паш просто выявил это. Джардир сумел отсрочить исполнение воли Эверама, но не отменить. Это неподвластно никому из живущих.
«Инэвера», – подумал он и открылся утрате.
Он вспомнил, с каким восторгом убивал демонов в Лабиринте, и смирился с тем, что могут пройти годы, прежде чем он снова испытает подобную радость. Кости сказали свое слово.
Инэвера.
Он снова подумал о Хасике, но случившееся не было инэвера. Он сам во всем виноват. Незачем было пить кузи в Лабиринте. Нечего было доверять Хасику и ослаблять бдительность.
Телесную боль и кровотечение он уже принял. И даже унижение. Он видел, как седлали других мальчиков в шарадж, и был в состоянии с этим смириться. Он не мог стерпеть того, что Хасик сейчас расхаживает среди даль’шарумов и думает, будто победил, сломил Джардира.
Джардир нахмурился. «Возможно, я и сломлен, – мысленно признал он, – но сросшиеся кости становятся крепче, и мой звездный час еще впереди».
Судя по тому, что лампу в коридоре потушили, оставив келью в полной темноте, наступила ночь. Джардир не боялся мрака. Метки Шарик Хора – самые надежные в мире, но даже без них храм охраняют бесчисленные души воинов. Любой алагай, ступивший в это святое место, сгорит дотла, как если бы увидел солнце.
Джардир не уснул бы, даже если бы захотел, а потому продолжил повторять шарукины, пока движения не стали естественными, как дыхание.
Когда дверь кельи со скрипом отворилась, Джардир мгновенно насторожился. Он вспомнил первую ночь в Каджи’шарадж и бесшумно скользнул к двери, приняв боевую стойку. Если най’дама решили оказать ему теплый прием, они об этом пожалеют.
– Если бы я хотела тебе навредить, то не отправила бы сюда, – произнес знакомый женский голос. Вспыхнул алый свет, и Джардир увидел дама’тинг, которая приходила прошлой ночью. Она держала маленький череп огненного демона с ярко пылавшими в темноте резными метками. Когда вспыхнул свет, дама’тинг посмотрела Джардиру в глаза, как будто заранее знала, где он стоит.