Копье Пустыни - стр. 34

– Седьмой уровень, я так и знал! – воскликнул Аббан. – По числу столпов между Небесами и Ала.

– Я никогда не видел таких меток, – удивился Джардир, глядя на символы.

– Это не метки, это слова.

Джардир с любопытством посмотрел на Аббана.

– Как в Эведжахе?

Аббан кивнул.

– Они гласят: «Здесь, в семи ярусах от Ала, чтобы почтить Того, кто является Всем, находится скромная мастерская Дравази».

– Горшечник, о котором ты говорил, – прорычал Джардир. Аббан кивнул и хотел было отдернуть яркую занавеску, которая закрывала дверной проем, но Джардир схватил его за руку и развернул к себе:

– Выходит, ты готов терпеть боль ради выгоды, но не ради чести?

Аббан улыбнулся:

– Просто я практичен, друг мой. На базаре честь стоит недорого.

– Зато она ценится на Небесах.

Аббан фыркнул:

– С Небес матерей и сестер не оденешь.

Он выдернул руку и вошел в мастерскую. Джардиру оставалось лишь последовать за ним, и он налетел на Аббана, который застыл в дверях с разинутым ртом.

– Товар цел, – прошептал Аббан. Глаза его алчно заблестели.

Джардир проследил за его взглядом и ахнул. На огромных поддонах аккуратно лежали самые изысканные гончарные изделия, какие он когда-либо видел. Комната была наполнена горшками и вазами, чашами, лампами, блюдами, мисками… Все они были ярко раскрашены, позолочены и покрыты ослепительной глазурью.

Аббан возбужденно потер руки:

– Ты представляешь, сколько это стоит, друг мой?

– Какая разница? Это не наше.

Аббан взглянул на него, как на глупца:

– Ахман, это не кража. Хозяева умерли.

– Грабить мертвых – это хуже, чем воровство. Это святотатство.

– Святотатство – превратить труды искусного мастера в груду черепков, – возразил Аббан. – Мусора для баррикад и без того довольно.

Джардир смотрел на горшки.

– Ладно, – наконец сказал он. – Оставим их здесь. Пусть поведают историю величайшего из хаффитов Эвераму, и тогда Он, возможно, позволит Дравази возродиться в лучшей касте.

– К чему рассказывать Эвераму истории, если Он всеведущ?

Джардир сжал кулак, и Аббан отступил.

– Я не потерплю богохульства, – прорычал Джардир. – Даже от тебя.

Аббан умоляюще поднял руки:

– Я вовсе не хотел богохульствовать! Просто имел в виду, что Эверам увидит горшки во дворце Дамаджи точно так же, как в забытой мастерской.

– Возможно, – признал Джардир, – но Каваль велел принести все в жертву алагай’шарак, а значит, и горшки тоже.

Аббан покосился на крепко стиснутый кулак Джардира и кивнул:

– Разумеется, друг мой. Но если мы действительно хотим почтить память великого хаффита и обратить к нему взор Эверама, давай носить в этих прекрасных горшках землю из ям, которые роют даль’шарумы. Так его изделия помогут победить в алагай’шарак и докажут ценность Дравази Эвераму.