Копье Пустыни - стр. 17
– Ахман, – представился Джардир, – сын Хошкамина.
Девочка торжественно кивнула, но в глазах ее искрилось веселье.
– Он силен и может вернуться к тренировкам, – сказала дама’тинг Керану на другой день, – но его нужно как следует кормить, и если ему повредят руку до того, как я сниму бинты, тебе несдобровать.
Наставник поклонился:
– Будет исполнено, дама’тинг.
Джардиру выдали миску и пустили в начало очереди. Никто, даже Хасик, не посмел возразить, но Джардир чувствовал спиной недовольные взгляды. Он предпочел бы сражаться за еду даже с загипсованной рукой, чем терпеть эти взгляды, но приказы дама’тинг не оспаривались. Если он не станет есть, наставники запихают похлебку ему в глотку.
– Ты поправишься? – спросил Аббан, когда они ели на своем обычном месте.
Джардир кивнул:
– Сросшиеся кости становятся крепче.
– Что-то мне неохота проверять, – поежился Аббан.
Джардир пожал плечами.
– Хорошо, что завтра Ущерб, – добавил Аббан. – Можно провести пару дней дома.
Джардир взглянул на гипс, сгорая от стыда. Этого не скроешь от матери и сестер. Пробыл в шарадж всего цикл и уже опозорил родных!
Говорили, что в три дня Ущерба Най сильнее всего. Мальчики в пору Ханну Паш проводили это время дома, со своими семьями, чтобы отцы взглянули на сыновей и вспомнили, ради кого сражаются по ночам.
Но отец Джардира погиб, и к тому же Джардир сомневался, что являет собой повод для гордости. Его мать, Кадживах, притворилась, будто ничего не заметила, но сестры оказались не столь тактичны.
Среди най’шарумов Джардир привык ходить в одном бидо и сандалиях. Среди сестер, закутанных в коричневые платья с головы до ног, так что видны были только руки и лица, он чувствовал себя голым, и ему было нечем прикрыть гипс.
– Что у тебя с рукой? – спросила его младшая сестра Ханья, едва он вошел в дом.
– Сломал на тренировке.
– Как? – спросила старшая сестра Аймисандра, любимая сестра Джардира, и положила ладонь на здоровую руку.
Ее ласковое прикосновение раньше утешило бы Джардира, но теперь десятикратно усилило его стыд. Он отдернул руку.
– Мы занимались шарусаком. Ерунда.
– Сколько мальчишек на тебя напало? – спросила Ханья, и Джардир вспомнил, как избил на базаре двух старших ребят за то, что один из них дразнил малышку. – Спорим, не меньше десяти!
Джардир нахмурился.
– Один, – отрезал он.
Хошвах, средняя сестра, покачала головой.
– Наверное, он был десяти футов ростом.
Джардир был готов сорваться на крик.
– Хватит докучать брату! – прикрикнула Кадживах. – Приготовьте ему место за столом и оставьте в покое.
Ханья сняла с Джардира сандалии, а Аймисандра поставила во главе стола деревянную скамью. Подушек не было, но она застелила ее чистой тканью. Джардир месяц сидел на голом полу шарадж, и теперь даже это казалось роскошью. Хошвах поспешно поставила на стол выщербленные глиняные миски, которые Кадживах наполнила дымящимся варевом.