Копье Лонгина. Kyrie Eleison - стр. 37

Епископ замер, склонившись над умирающим, так что капюшоном своим скрыл от стоявших вокруг воинов лицо Гуго. Он знал, что сейчас услышит, но его более интересовали подробности.

– Я убил императора Ламберта, и вся моя жизнь была отравлена этим грехом, – еле слышно сказал Гуго и вдруг издал горький протяжный стон. Все вокруг содрогнулись.

– Со словами раскаяния вашу душу покинул нечестивый, мы все отчётливо слышали это, – громко сказал епископ, поднимая глаза на своих слуг. Те хором подтвердили сказанное, почти все испуганно крестились.

– Все эти годы я пытался успокоить свою растревоженную и падшую душу тем, что поступок мой был вызван горем и местью за смерть отца моего. Но я чувствовал, что Господь не принимает оправданий моих, а в снах моих даже мой отец укорял меня и говорил мне, что я услышал змеиные слова наветников, но закрыл душу свою для слов Господа. Никогда, вы слышите, никогда месть и зло не приведут душу вашу к добру и успокоению.

– Кто же, следуя советам дьявола, затмил своими словами разум и душу вашу?

– О смерти моего отца мне поведал монах Хатто, к которому меня привели герцог Альберих и сенатор Теофилакт, – прошептал Гуго. Его преподобие выпрямился, лицо его излучало вид человека, получившего на хранение крайне важную и драгоценную вещь.

Епископ простёр руки над графом и громко и отчётливо начал молитву. К нему подскочил служка и передал ящичек, в котором оказалось освящённое оливковое масло. Епископ нанёс елей на лоб и ладони умирающего.

– Через это святое помазание по благостному милосердию Своему да поможет тебе Господь по благодати Святого Духа. И, избавив тебя от грехов, да спасёт тебя и милостиво облегчит твои страдания. Аминь.

– Как хорошо, когда Бог в сердце твоём! – С такими словами и неожиданной улыбкой на устах, столь несвойственной ему все эти годы, граф Гуго Миланский, предок великого Пико делла Мирандола25, навсегда покинул этот мир.

Шестнадцатого июля 923 года Беренгарий выступил в поход из ворот старой Пармы. Настроение императора было под стать итальянскому небу, почти безоблачным. Рим не подвёл и прислал из Равенны мощный пеший корпус, а всего под началом императора собралось около двух тысяч воинов. Немного омрачало настроение Беренгария отсутствие вестей от Гуго Миланского, слишком уж это было не похоже на всегда рассудительного и пунктуального графа. Впрочем, успокаивал себя Беренгарий, изначально их встреча была запланирована не ранее чем у замка Борго, и посему повода для тревоги не должно быть. Вот только интуиция его почему-то упрямо бубнила, что замок Борго от Пармы отстоит не столь далеко, чтобы граф пожалел гонца и его лошадь и не известил бы своего сюзерена о своём благополучном прибытии.