Копье Лонгина. Kyrie Eleison - стр. 25
Ирменгарда осенила себя крестным знамением – даже это она делала с каким-то жеманным кокетством – и взяла в свои нежные ручки старый обломок оружия, когда-то прервавшего земные страдания Христа. Она стала вертеть копьё перед глазами, изучая со всех сторон, и даже несколько раз приподняла вверх, оценивая его вес.
– Говорят, это копьё охотилось за Иисусом сразу после Его Рождения и младенцев Иерусалима убивали именно им. Затем оно оказалось в руках Лонгина… Подумать только, этим копьём пробили тело нашего Спасителя! Что, если на нём сохранились пятна его крови? Что, если вот эти бурые пятна не ржавчина, а настоящая кровь Его? – И Ирменгарда прикоснулась к наконечнику копья губами.
Она повернулась к Рудольфу.
– Представь, что ощутил Спаситель, когда его ударили этим копьём.
И она легонько ткнула копьём в грудь королю. Рудольф мог ожидать от неё все что угодно, но только не это. Он испуганно отпрянул от неё. На его рубахе проступило небольшое пятнышко крови.
– Что ты делаешь? – крикнул король. В дверях немедленно показались потревоженные его криком слуги, но король сердито махнул им рукой.
Ирменгарда снова рассмеялась, обезоружив властителя Верхнебургундского королевства.
– Отныне все будут говорить, что это копьё за всё время существования пробивало тела только двоих в этом мире. Спасителя и твоё. – И она, вернув копьё в ларец и поклонившись ему, подошла вплотную к Рудольфу, ослепляя его близким блеском своих глаз.
– Я недостоин, чтобы это копьё касалось моего тела, – пробормотал он. – Мы совершили святотатство.
– А римский воин? Лонгин в своё время и не подозревал, кого он протыкает этим копьём, он совершал свой выпад с абсолютным безразличием и уж тем более не мыслил, что совершает святотатство. А вот я, в отличие от него, знаю, кому наносила удар. И я тем самым хотела воззвать тебя на подвиги, которые достойны только самых великих людей, поскольку верю, что тебе это по плечу. И прежде всех прочих, именно я готова стать твоей первой наградой, если миссия твоя удастся, и горе тому, кто попытается занять моё место! – С этими словами она обвила своими руками шею Рудольфа, не дав охваченному страстью королю возможности сообразить, кому адресована её последняя фраза.
Ну что ещё нужно было молодому, тщеславному и закомплексованному монарху? Его звали, ему обещали помощь, ему гарантировали награду, о которой он мечтал, на его стороне был священный талисман, приносящий успех в ратном деле, – помехой оставался только старый, никчёмный, доживающий свои дни император. И пусть кусает локти хитрый, завистливый сосед-родственник, пусть навсегда оставит мысль об итальянской короне, ему на сей раз будет уготована малопочётная роль молчаливого свидетеля чужого триумфа. Ах, если бы ещё его, Рудольфа, ко всему прочему поддержал бы своим войском Бурхард Швабский!