Копье Лонгина. Kyrie Eleison - стр. 12
Зато дивным цветком расцвела её красавица дочь Ирменгарда. Братья не смогли скрыть возглас восхищения, когда увидели её, а та сошла со своих носилок, пряча в уголках своих вишнёвых губ всепонимающую улыбку. Роскошные, белые с золотом волосы, большие ярко-голубые глаза, белоснежные зубы (не смейтесь, большая редкость в те века!) – казалось, весь тосканский дворец озарился дополнительным светом, когда она откинула капюшон своего дорожного блио.
Вид её брата, тридцатипятилетнего Гуго Арльского, свидетельствовал о том, что дела графа все эти годы шли исключительно в гору. Граф, обладая достаточно заурядной внешностью, сверкал не менее, чем Ирменгарда, нацепив на себя неслыханное количество золота. Каждый палец на руке графа был увенчан массивным кольцом, на шее его висели не менее пяти золотых цепочек с драгоценными камнями и золотыми иконками, воображение челяди поразил великолепный золотой пояс, висевший у довольного собой бургундца на талии. Многие из приветствовавших сейчас Гуго изумились бы, если бы могли увидеть, в сколь простом и незатейливом наряде при всем при этом в своём замке сейчас печально бродит сюзерен арльского графа, несчастный король и отставленный император Людовик Слепой. Однако последнему все эти странности в их облачениях были неизвестны и неощутимы, тем более что единственная, кто мог бы возмутиться таким положением дел, королева Аделаида, не так давно отошла в мир иной, и вокруг Людовика воцарилась пустота не только зрительного восприятия действительности, но и общения.
Граф Гвидо Тосканский, перешагнувший не так давно тридцатилетний порог, по-прежнему оставался верным и послушным сыном, сразу уступив матери роль хозяина во всех делах Тосканы. С Ирменгардой и Гуго у Гвидо после смерти их отца отношения были прохладные, граф постоянно чувствовал, что те за его спиной строят какие-то козни и им очень не даёт покоя его любовь к Мароции. Тем не менее спокойная натура графа, его выдержанность и благоразумие все эти годы играли исключительно на пользу тосканским делам, и его мать в конце концов не могла не признать этого.
И наконец, в полный возраст и силу вошёл висконт Ламберт, младший сын Берты и единственный из мужчин в её семье, внешность которого заставляла Берту преисполниться гордостью и за него, и за себя. Да, Ламберт был похож на мать, но в его облике присутствовали и необходимая мужественность, и редкое благородство. Немного портила его образ излишняя горячность и не до конца испарившийся юношеский максимализм, но в этом он со своим родным и искренне любимым братом Гвидо органично уравновешивали друг друга.