Конъюгаты: Три - стр. 37
– О, как! Перевод что ли?
Хрисанф сунулся было к ней через подмышку, но застрял в её домашней кофте.
– Не тупи! Оригинал, конечно. С моим сэнкью вери мач, ты вообще понял, что спросил?
– Аа.
Муж озабоченно стал изучать свои ногти на предмет чистоты и порядка и даже тайком от жены грызть заусенку.
– Хороший выбор. Я тоже время от времени перечитываю.
Далила отставила чтение, потому что процесс этот шёл туго, она много отвлеклась и просто, так сказать, тратила время.
– Кто твой любимый персонаж здесь?
– Нуу… Зря я сказал, что знаком с данным произведением да! (смеётся) Я не помню!
– Не ври. У тебя память, как у Шелдона.
– Не так чтобы. Нуу. Например, Смердяков.
– Фи! И почему. Он же гадкий. Никто его не любит. Даже в критике так написано.
Агний, улучив момент, нырнул под плед и устроился рядом с ней.
– Ах! Ну. Может, потому что у него полоски снаружи: у зверья полоски снаружи, у человека внутри (суеьу эриэнэ таьыгар, киьи эриэнэ иьигэр).
– Хмм… Но тут же типа наоборот, он – лакей, а потом бац.
– Почему (начинает умничать). С самого его появления с трактатом среди Карамазовых выдаётся без особого иносказания, что он – полудракон, что в тихом омуте черти водятся и что входит в число тех, кто вдруг с оружием без особой видимой причины врывается в супермаркет.
– И он тебе симпатичен, тоже мне.
– А что ты хотела, чтобы я выбрал среди этого скопища разврата и бентоса?
– Ну, женщин каких-нибудь.
– Ой, мне тут одной хватает! Одна за сто.
Далила под пледом ощутимо толкнула его, так что он чуть не скатился вниз.
– Ты выбрала сие из-за моих распрей с этими доморощенными карамазовыми?
– Нет же. Вообще не думала об этом. Просто эта книга в моём собственном списке литературы, которую я хочу прочесть. Давно уже.
– Какая умница.
Целует.
– Ничего не так.
– А ещё что, кто в твоём списке?
– А он не составлен на бумаге, так что я точно не знаю.
– Мм…
– Кто твой любимый писатель?
– Ты.
– Ну, Агний, без шуток! Без субъективки.
– Тогда, все.
Далила не очень любит говорить с ним про книги. Потому что Хрисанф – натуральный книжный червь. Он оправдывается тем, что это помогает ему снять стресс, но поскольку такие изъяснения лишь оскорбляют её, то он тоже старается не копать эту тему. Толстые книжки – это не по части Кирсановой. Зато Кирсанов один такой талмуд может съесть за один вечер и хоть бы что. Она даже могла поймать его на том, что тот, как вор, конъюгирует содержимое какого-нибудь заинтересовавшего романа в совсем, допустим, серьёзном месте, чтоб потом позырить на досуге. Но в основном, конечно, предпочитает получать удовольствие прямым естественным способом.