Размер шрифта
-
+

Конвейер смерти - стр. 4

– А почему не Острогин? – удивился я.

– Сержу светит должность ротного! Зачем ему взвод? А Мандресов новичок, еще нужно научиться действовать самостоятельно, для дальнейшей перспективы роста. Замполит, тебя же наш Муссолини расспрашивал о Мандресове вчера?

– Ну, спрашивал. Так, между делом интересовался, что за человек. Почему комсомолец, а не коммунист? Я сказал: хороший офицер, а что комсомолец – исправится, сделаем коммунистом. Долго ли при обоюдном желании и с хорошими товарищами. Если упаковку «Si-Si» к тому же поставит и сверху коньяк!

– Поставишь? – посмотрел вопросительно Сбитнев.

– А надо ли? Может, я еще не созрел, сойду комсомольцем? – засмущался Мандресов.

– Тебе денег жалко или принципиальная позиция: «Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым?» – возмутился Сбитнев.

– Жалко! Тем более что я еще получку в глаза ни разу не видел.

– Увидишь! Ты, между прочим, и в коллектив не влился! После возвращения берешь чеки, вливаешься, а на следующий день – отвальная! Сдашь дела тому, кто тебя сменит, и шагай по ступеням карьерного роста. АГС – это кузница кадров нашего батальона. Оттуда двое роту получали и заместителями начальника штаба становились, и это только на моей памяти, – сказал Сбитнев.

– Он так вскоре нами командовать вернется! – усмехнулся Ветишин. – Санька, дай, пока можно, тебя в бок двину. Когда станешь большим начальником, не получится! – Сережка, смеясь, хлопнул Мандресова кулаком, и офицеры принялись весело мять бока Александру, радуясь возможности подурачиться перед боем. Мы заметно нервничали перед вхождением в зеленку, таящую постоянную угрозу.


Зеленка не подавала признаков жизни. Она была похожа на матерого аллигатора, затаившегося в болотной тине, ожидающего неосторожную, зазевавшуюся антилопу или газель, чтобы схватить за горло и утащить на дно. Такой антилопой сегодня могли оказаться мы.

Тишина становилась гнетущей. Казалось, вот она, рядом, мирная жизнь: по шоссе торопливо снуют автомобили, стараясь быстрее проскочить в город, женщины спешат с многочисленными детьми по своим делам, птицы щебечут в листве деревьев, солнышко светит. Идиллия! Но спокойствие было обманчивым. Ведь барбухайки несутся так быстро, чтобы проскочить до начала стрельбы, а мирное население не просто торопится по своим делам, а спешит подальше уйти от опасной зоны. Скоро и беспечные птицы петь перестанут…

Действительно, все вокруг резко переменилось после первого же артиллерийского выстрела. И тут, и там снаряды сплющили, словно гигантским молотом, нехитрые постройки, превратившиеся в пыль, вырвали с корнями вековые деревья, завалили метровой толщины дувалы.

Страница 4