Конунг - стр. 21
Олаф очень рассердился и ответил:
– Грядут веселые дни, это уж я знаю точно. На первый пир меня уже пригласили приспешники Хальвдана, и я вдоволь наелся, не хуже Логи, и едва мог переварить обильную пищу. Постарались они, и не было недостатка в лакомстве. Хозяева же ухватили только объедки со столов, которые мне и приготовили, – на каждого своего викинга я обменял не менее трех их силачей – и, видно, Вирге остается голодным, и своих волков так досыта и не накормил. Не терпится ему вновь приготовить мне угощение. Так что пусть те, кто сейчас на «Змее», быстрее отправятся на пиры. У нас здесь скоро будет довольно работы…
Но старик был упрям; он от дряхлости качался, однако страшно сердился, что не слушают его советов:
– Не дело ты задумал, торопясь побыстрее распрощаться с мертвецами. Ты второпях усадил всех за весла, не удосужившись даже привязать погибших как следует, чтобы они выглядели достойно. И ждешь не дождешься быстрее закончить тризну.
Олаф сдержал себя и еще раз напомнил старику, что отдал он лучший свой корабль:
– А ты, Хомрад, неужели уподобился упрямому Рунгу и так же повернулся рассудком? Нет, старость – наказание богов!
Он позвал Гендальфа. Когда тот явился, ярл ему строго-настрого наказал:
– У Хомрада выпали зубы, распорядись, чтобы жевали ему хлеб и давали протертую кашу. Проследи также, чтоб теплым был его угол в моем доме. Видно, плохо ему живется, раз он раскапризничался, – так позаботься о нем вдвойне.
На том закончился их разговор с Хомрадом. Оскорбленный викинг отошел, в одном лишь согласившись с ярлом Олафом, что старость для настоящего мужа – истинное наказание.
После того сожгли корабль. Многие после погребения долго потом продолжали говорить о щедрости ярла, отдавшего мертвым столько серебра, а главное – лучший свой дракон. Когда же занялось пламя, то убитый в той битве кормчий Стогнар, которого привязали к рулю (он единственный стоял среди прочих), от порыва ветра вдруг повалился – и некоторые сочли это дурным знаком. На том месте насыпали вскоре небольшой курган, получивший название кургана Стогнара Кормчего, или кургана Резни в Хайгерс-фьорде, по названию того места, возле которого Вирге и его люди подстерегли драконы Удачливого. Гендальф про ту битву сложил вису:
И лучший дракон отдал для них бьеоркский ярл.
Возле того места, в камнях, рыбак Гамли, человек, которого в Бьеорк-фьорде не любили, потом нашел несколько серебряных монет, каким-то образом закатившихся, – и скрыл это от других. Но от того серебра не было ему никакого проку, вскоре навалились на его голову всякие неприятности – а все потому, что, видно, сам Стогнар, как и подобает могильному жителю, тот клад ревностно охранял.