«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма - стр. 10

Понимаете, в чём состоит парадокс этой всей истории? Давайте ещё раз попробуем провести эту параллель между всеми этими 13 томами сочинений Сталина, его выступлениями, речами, его деятельностью и этой историей. А что, если весь этот «сталинский марксизм» – это и есть 13 томов, написанные синими чернилами, но при невозможности использовать красные чернила?

Почему нет никакой возможности взять красные? Югослав из анекдота сказал бы: во-первых, их просто не продают. Если у нас в Советском Союзе что-то не производят и не продают и это дефицит, то ты реально это нигде не купишь. Пришел в магазин, а продавщица тебе говорит: «Красные чернила? А мы таких и не видели. Вот все чернила какие есть. Они только синие бывают, фиолетовые. Красные? Нет, мы таких даже и не видели». Если советская промышленность их не выпускает, то ты оказываешься в дурацкой ситуации. Ты никак не можешь сообщить своей жене на родину, что всё, что ты пишешь, с двойным дном, это ирония, это всё нельзя понимать напрямую: и про то, что прилавки здесь завалены колбасой и сыром ста сортов, что мы тут чёрную икру едим, что у нас тут и продукты дешевые можно купить без очереди и так далее. Если бы это было написано красными чернилами, как они договорились, то тогда было бы всё понятно, но написано-то синими. Получается, что ключ ко всему письму лежит в последней фразе. Она единственная – правдива во всём письме. Но как отличить? И те фразы, и эта написаны синими «правдивыми» чернилами! Ведь было сказано, что синими чернилами пишется «правда», но на самом деле – там написана неправда, а правдой является единственная строчка о том, что «здесь нет красных чернил». Эта строчка дает указание, она переворачивает всю договоренность, которая была между этими супругами. Теперь супруга понимает, что всё, что написано синим, за исключением этой последней строчки, является неправдой, что нельзя понимать напрямую всё, что написано похвального в письме. Более того, сама необходимость писать восхваления и указывать в постскриптуме, что чернила имеют значение – указывает на то, что договаривались они не зря и люстрация писем тоже существует.

Что если со всем этим гигантским корпусом сталинского марксизма, со всеми этими томами собрания сочинений, выступлений, дело обстоит точно так же? Это марксизм, который написан синими чернилами, вроде бы, правдиво и искренне, а с другой стороны, где-то внутри него скрываются отдельные, написанные тоже синими чернилами, кусочки, такие же, как этот маленький постскриптум в письме из Советского Союза в Югославию? Везде есть «марксизм», все эти дежурные фразы типа, «как Маркс правильно сказал», «как говорил товарищ Ленин», «как Маркс требовал от товарищей рабочих», «как Ленин говорил нам, большевикам», «давайте жить ленинскими нормами». А потом неожиданно проскальзывают какие-то приписочки: «Настоящий марксизм – диалектический, живой, а не мёртвый, поэтому мы должны его развивать», «большевики никогда не были догматиками».