Контрольная схватка - стр. 28
– Да поймите же, что со мной величайшие ценности, достояние человечества, мировой культуры! – выпалил мужчина. – А эти военные, про которых вы мне говорите, они посмеялись и дали мне пинка под зад. Причем не фигурально. Вот и все! А вы все-таки майор, и товарищ ваш майор. Вы люди с образованием, я так думаю! Ваш долг – спасти достояние культуры.
– Что спасти? – Сосновский подошел к нам и снисходительно посмотрел на мужчину. – Какое достояние? О чем речь?
– Скрипки, – убитым голосом еле слышно ответил мужчина и опустил голову. – Мне нужна охрана.
– Скрипки? – не поверил я своим ушам. – Вы с ума сошли! Какие скрипки? Вы что, оркестр вывозите? Тут целые города сдаем, жизнями платим за то, чтобы эвакуировать что-то ценное и важное, что может сохранить промышленность, противостоять врагу, а вы скрипки спасаете! Тоже мне, ценность нашли, требующую охраны!
– Да вы же просто не понимаете! – с жаром бросился объяснять мужчина, и его глаза, только что полные мольбы, вдруг разгорелись таким огнем страсти, что я даже опешил. – Этим скрипкам нет цены. Это история, понимаете, это работа старых мастеров. Они – достояние народа. Это скрипки работы известного русского мастера по изготовлению струнных музыкальных инструментов Ивана Андреевича Батова, это начало прошлого века. Им же больше ста лет. Вы знаете, кто такой Батов? Не знаете? Его называли «русским Страдивари»!
Не могу сказать, что мне сделалось стыдно, да и не время было ломать голову и изучать такие нюансы истории. Кто такой Страдивари, я тогда не знал, и этот пламенный монолог мужчины на меня произвел впечатление разве что чисто психологическое, эмоциональное. И, поддавшись на миг этим впечатлениям, я невольно позволил увлечь себя к забору, где на лавке лежал старый фибровый чемодан без ручки.
– Смотрите, – мужчина открыл чемодан и с каким-то странным благоговением посмотрел на содержимое.
Это были скрипки. Удивительно, но, даже несмотря на то что мне не с чем было сравнить эти инструменты, я вдруг почувствовал, что от них незримо повеяло древностью. Пусть они были не древними, но для меня и столетие – это срок. То ли их несколько необычная форма корпуса, то ли цвет и вид лака, которым были покрыты инструменты, произвели на меня впечатление, но я почему-то поверил этому человеку. Может быть, даже потому, что вел он себя так, как и должен вести себя человек увлеченный, понимающий толк в старинных инструментах, настоящий талантливый музыкант.
– Кто вы такой? – глядя как завороженный на скрипки, спросил я мужчину.
– Пашкевич, – торопливо ответил он и полез в карман, извлекая из него книжечку удостоверения личности или пропуска. – Алексей Адамович Пашкевич. Я музыкант, скрипач. А эти инструменты из коллекции Минской областной филармонии. Эшелон попал под бомбежку, и я отстал. Я скрипки спасал от огня. Потом дождь пошел. Инструменты боятся перепада температуры, и я должен сделать для них многослойный чехол, для сохранения постоянной температуры и влажности. Вот и придумал со старыми одеялами. Шерсть, она дышит…