Контрольная группа - стр. 14

Я поджал губы и выразительно посмотрел на сестру.

– На маму похожа. Вот сейчас особенно.

Ее глаза затянула влажная пленка. Она бессильно взглянула на отца, но тот продолжал мешать салат.

Я аккуратно поднялся, стараясь не опрокинуть стул, положил гнутую вилку поперек полупустой тарелки.

– Начну вещи собирать, – ответил я на немой вопрос.

– И может наконец выкинешь всякий хлам оттуда, – крикнула Марта мне в спину.

***

По потолку ползали тени. Иногда они становились стремительными, когда по дороге проезжала машина, а иногда просто крестовина от окна покачивалась в свете фонаря. В темноте комната казалась иной, но не менее родной. Даже мольберт, к которому я ни разу не притронулся – последний подарок на мое пятнадцатилетие. Мне казалось, что он должен остаться таким, нетронутым, на нем должны сохраниться следы маминых пальцев, если уж не удалось сохраниться их теплу.

С рисунков над столом печально смотрел профиль полуоткрытый рот, каре, прищуренные глаза. В темноте наброски углем казались живыми масляными картинами. Но изредка свет фар задевал их, и волшебство пропадало.

На мгновение мне показалось, что кто-то топчется за дверью. Тихий хруст досок выдавал непрошенного гостя, кто бы там ни был. Я ждал стука тонких пальцев или настойчивого удара широких костяшек. Но звуки шагов стихли.

Все же стоило открыть. Может и не пускать на порог, но открыть. Выслушать снова.

За дверью стояли две пустые картонные коробки. Одна на одной. Сверху пристроился плотный пакет.

Я, стараясь не шуметь побрел вниз по лестнице. За тонкой дверью комнаты Марты не горел свет. Зато слышно было как ее пальцы со страшной скоростью барабанили по плоским клавишам ноутбука. На секунду они замирали – Марта обдумывала каждое слово, а потом продолжали свою дробь. Так стучал крупный летний дождь по ступеням веранды.

С кухни доносился размеренный храп и бормотание телевизора. Сняв с крючка куртку, я вышел на крыльцо и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Яростный ветер ревел в кронах деревьев, срывая последние листья. Он гнал их вместе с клочками газет и прочим мусором вдоль плохо освещенной улицы, вдоль низких палисадников сонных домов. В просветах среди диких танцев тополиных ветвей блестели крупные звезды.

Достав из кармана телефон, я присел на ступеньку, застегнул бесполезную против октябрьского ветра куртку и накинул капюшон. На маленьком экране скользили вниз знакомые имена и номера.

Длинные гудки из глубин трубки казались частью ветра, словно он затекал туда и гудел среди немыслимо огромной паутины проводов и кабелей.