Контракт на мужа - стр. 27
А затем снова язык. И губы. И пальцы. И рычащий, сводящий с ума шёпот, ласкающий хрипотцой, проклинающий, умоляющий – безумный и дикий. Как дикая страсть, с которой мужчина укрощал бушующую внутри меня лаву.
Я не знаю, сколько это продолжалось, минуты или часы – может быть вечность. Элар умело доводил меня до точки, где, казалось бы уже невозможно остановиться, но снова и снова останавливался. И всё говорил, говорил что-то проникновенным голосом, уговаривая меня, умоляя…
– Что? Что? – хныкала я, хватаясь за покрытые белоснежной рубашкой плечи.
– Пожалуйста, – умоляла, бесстыдно вдавливая руками его голову себе между ног. – Пожалуйста!
Я и сама толком не знала, о чём прошу. Откуда мне было? Но лава сжигала меня изнутри, бурлила, требуя выхода, а сама я с нею не справлялась – не умела. Элар же умел, я видела, но отчего-то отказывал мне в этой малости, будто наказывал за что-то.
– Вель…
– Да! Да! Да! – в отчаянии я почти рыдала, непрестанно облизывая искусанные губы. – Прошу!
– Сейчас, сейчас, сладкая. Открой глазки, посмотри не меня. Видишь?
Я моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд.
Какой же он красивый, мой Элар! Влажные волосы прилипли ко лбу, а в потемневшем от возбуждения взгляде пьяно бьётся чёрное безумие.
– Вот тут вот подпиши, моя девочка, и мы полетаем. Мы с тобой так полетаем, как никогда. Я обещаю.
– Да… – улыбнулась я прозвучавшему в мужском голосе жаркому обещанию и безмолвно обхватила пальцами протянутую мне перьевую ручку.
– Вот здесь… – Элар прижал кончик пера к бумаге и нежно прикусил кожу над моей ключицей. – Давай же, малышка. Давай. Хочу тебя, хоть умри. Ну?
И тут внезапно из комы вышел мой мозг и заголосил, словно сошедшая с ума автомобильная сигнализация, усмиряя лаву и прогоняя без сожаления и без жалости, и страсть, и желание, и похоть.
А ещё миг спустя, когда до меня всё-таки дошло, что здесь и сейчас случилось, закричала и я. Громко. Срывая и без того охрипшее от моей несдержанности горло. Отталкивая Элара, царапаясь, вырываясь, ужом выкручиваясь из его стальных объятий, которые внезапно из желанных стали самыми ненавистными в мире.
Лектус – разновидность античной мебели, ложе, на котором возлежали древние греки и римляне во время пиршеств (симпосиев и конвивиумов), трапез и бесед.
Стола – у древних римлян одежда замужней женщины: туника, которая надевалась поверх исподней одежды (tunica interior) и доходила до лодыжек. Снизу к столе пришивалась оборка, называвшаяся instita; шейное отверстие обшивалось пурпуровой каймой. Рукава столы достигали локтей и не были сшиты, а закреплялись рядом застёжек. Если внутренняя туника имела рукава, то у столы их не было. Стола обхватывалась поясом значительно выше талии, при этом образовывался ряд складок.